– Смотри, Майки, – Чарли указывает пальцем на автомат. – Хотел бы я такой, только с зефиром.
– Ням!
– Кар! – Цок-Цок тоже любит зефир и не может промолчать.
До бара остаётся всего несколько метров, но Чарли уже чувствует тень алкогольного запаха, к которому присоединяются басящие гудки сузафона.
– Так там ещё и живая музыка? – Чарли замирает от восторга.
– Каждые пятнадцать минут начинается двухминутное соло одного из инструментов Северной Америки, – поясняет Майки.
– Уже предвкушаю, как… – она осекается, ловя слова о новой статье зубами. – Буду под это потягивать какой-нибудь коктейль.
Майки фыркает и тянет дверь, пропуская Чарли с Цок-Цоком вперёд. Они заходят в небольшое помещение с чёрными стенами, исписанными разноцветными мелками. Прямо посреди надписей в стены врезаны маленькие цветные лампочки, света которых хватает только для того, чтобы разбавить приятный полумрак. В нём едва ли можно полностью разглядеть узкие столики и сидящих за ними гостей, девяносто девять процентов из которых люди, и оленя. Он стоит у столика перед самым входом и пьёт свой коктейль из ведёрка.
– Вон, за стойкой есть места, – говорит Майки и начинает проталкиваться через плотно заставленный столиками зал. Чарли постоянно задевает чужие спины, за что скорее спешит извиниться. Наконец, они добираются до барной стойки и садятся на высокие стулья с сидушкой из зелёного меха. К ним тут же подходит молодой бармен с выкрашенной в розовый с фиолетовыми и голубыми прядями чёлкой.
– Приветствую. Чего хотите?
– Мне как обычно, – с вызовом откинувшись к спинке стула,
говорит Майки.
– Понял. А для подружки и её ворона?
– А что посоветуете необычного? – спрашивает Чарли.
– Пробовали крепкий кактусовый сок?
– Нет.
– Тогда его, – кивает Майки бармену.
– Ууу! – Чарли хлопает в ладоши, – А Цок-Цоку воды с сахаром.
– Кар? – ворон вопросительно глядит на неё, спрыгивая на стойку.
– Сегодня можно!
Бармен кивает и начинает готовить напитки. Чарли с интересом разглядывает бар. Особенно её привлекают рисунки мелками: в основном надписи на разных языках, среди которых кто-то нарисовал кусочки повседневности, вроде автомата мгновенной отправки сообщений и обелиска знаний.
– Просто петроглифы современности, – хихикает она. – Рассказывают историю своего времени. Ой, там даже складная обсерватория есть!
– Ваши напитки, – бармен выставляет перед ними красивые резные стаканы.
– Спасибо, – Майки пристально смотрит ему в глаза.
Чарли подносит стакан к носу и хорошенько принюхивается. – У него такой пихтово-мятный аромат, – она делает глоток. – Вкусно и… Ой! Действительно крепко.
– Кир своё дело знает, – улыбается Майки. – Он для каждого гостя умеет подобрать идеальный напиток.
– Я так и подумала, – загадочно улыбается Чарли. – Сразу уточняю: про это место тоже писать нельзя?
– Ой, да что я вам всё запрещать буду. Если захотите, всё равно напишете.
– Угадал, – говорит Чарли и делает большой глоток кактусового сока. Всё её тело тут же накрывает тёплой волной. Она замечает, как губы её сами по себе растягиваются в улыбке. Вдруг Чарли понимает, что она вообще-то очень счастливый человек. Оказавшись внутри этого огромного калейдоскопа, в приятной компании, ей начинает казаться, что каждая деталь жизни свелась к единому знаменателю. Она совершенно точно должна была оказаться сегодня здесь, по другому просто быть не могло.
На сцену выходит музыкант с банджо. Без лишних прелюдий он начинает наигрывать весёлую мелодию. Чарли пританцовывает, сидя на стуле, и радость переполняет её так сильно, что расплёскивается наружу. Она подносит ладони к лицу и одобрительно кричит: