– Простите, вы можете сказать, где она лежит? – повторил вопрос Даниил.

– Думаю, что если вы узнаете ее диагноз, то исчезнете, как и прежние ее ухажеры, – вдруг резко и обиженно выдала собеседница. – У Ани серьезное заболевание крови, болезнь Верльгофа, тромбоцитопеническая пурпура, у нее было обострение, я думаю, что на нервной почве. Эти концерты до добра не доведут!

– Так вы скажете, где ее искать, или мне придется самому переворачивать все больницы города? – не отставал Даниил.

– Четвертая городская, гематологическое отделение, вторая палата, – выдавила из себя мать Ани, словно информационный автомат.

– Спасибо! – Даниил положил трубку и рванул в больницу.

Когда он вошел в палату, то едва сдержался, чтобы не застонать. Аня, которая и раньше казалась светящейся, сейчас была похожа на призрак. Ее тело почти не отличалось по цвету от белых простыней и подушки на кровати. Ладони с белыми лунками ногтей, бессильно лежали поверх одеяла. Рядом стояла стойка с системой, подведенная к вене девушки. Большие глаза сейчас казались просто огромными в обрамлении темных кругов глазниц. Даниил был рад, что веки девушки были закрыты, потому что не хотел, чтобы Аня увидела испуг на его лице.

Девушка напоминала подростка из движения «эмо», только те выбеливают лицо белой пудрой и рисуют темные круги вокруг глаз. Здесь же, все это было естественным. Взяв себя в руки, Даниил жестами спросил у соседок по палате, не спит ли больная, и получив отрицательный ответ, тихонько поздоровался.

– Привет!

Аня открыла глаза, и гримаса страдания появилась на ее лице.

– Зачем ты пришел? Ты не должен был видеть меня такой! – прошептала она.

– А ты круто выглядишь! – ободряюще ответил Даниил, – на «эмо» похожа, и грима не надо! Класс!

– Тебе уже дали другого аккомпаниатора?

– Нет, мы тебя ждем, – ответил парень, – я не хочу ни с кем больше петь.

– Ты не собираешься сейчас сбежать в ужасе? – грустно усмехнулась девушка.

– Ты мне нравишься и такой, – осторожно ответил парень, памятуя резкие ответы на комплименты.

– Неужели? – едва слышно произнесла Аня. – В прошлый раз все сбежали, и парень, с которым мы вроде начали общаться, и все друзья. Так что, я уже привыкла, можешь спокойно уйти, я пойму. Скорее всего, я не смогу играть на концерте, сомневаюсь, что восстановлюсь до этого времени. Я подвела и преподавателя, и тебя.

– А давай, пока не будем думать о концерте. Просто я принес тебе гранатовый сок, красную икру и красную рыбу. Мне сказали, что сейчас тебе это надо, – перебил Даниил девушку.

– Ну да, у меня дорогая болячка. У тебя «дорогой друг» в прямом и переносном смысле, – попыталась пошутить Аня.

Даниил присел на край кровати и тихо произнес:

– Знаешь, да, очень дорогой! Дороже тебя, у меня никого нет! И можешь теперь ругаться и психовать, я все равно это скажу.

Но Аня промолчала, и на ее глаза вдруг навернулись слезы. Она приподняла полупрозрачную руку и положила ее поверх руки парня.

– Спасибо тебе! Даже, если потом ты исчезнешь, спасибо тебе сейчас, – тихо произнесла она.

Даниил едва сдержал слезы. Он опустил глаза, затем прижал руку Ани к своим губам. Он думал, что сейчас она вырвет ее и скажет, чтобы он ушел, но Аня не отняла руки. Она закрыла глаза, и из уголков тихо покатились слезы. Видя, что девушка не отнимает руки, он стал касаться губами каждого белого пальчика так осторожно, будто они могли растаять от прикосновения его губ. Через несколько минут подошел доктор.

– Ну, как наша Снегурочка? – улыбаясь спросил он.

– Хорошо, – едва слышно ответила Аня.

– Ну, думаю, что на самом деле, все хорошо. Теперь вы пойдете на поправку. Мы выяснили причину вашего заболевания и, надеюсь, сумеем все контролировать, – бодро добавил он, но это была наигранная бодрость, глаза выдавали тревогу.