Бедняга мог бы еще очень долго заниматься саможалением, утопая в океане скорби и горечи, если бы не подъехавший на своей новой BMW X5 последнего поколения Родион, выдернувший увлеченно разглядывавшего забор приятеля из бездны отчаяния двукратной отрывистой подачей звукового сигнала. Разминуться по пути двигавшиеся навстречу друг другу подельнички не могли ни при каких обстоятельствах – из промзоны, где находился «РандомЭкс», вела всего одна дорога, оканчивавшаяся выездом на постоянно загруженную региональную трассу, соединявшую районный и областной центры. Потому как короткого прямого пути до опушки, рядом с которой произрастала злосчастная сосна, не было, чтобы добраться до нее, друзьям надо было сделать крюк, сначала преодолев пару километров по трассе, а затем в неприметном месте повернув в лес на ухабистую проселочную грунтовку. Сапог спешно обогнул блестящую черную бэху и залез на переднее пассажирское сиденье.

– Поехали, поехали! – с ходу подстегнул шофера торопившийся пассажир, громко хлопнув дверью автомобиля. – У меня щас каждая минута на счету.

– Йе-е-е-е-еп, дура, дверью-то полайто́вей хлопай, – начав движение, выразил свое негодование Радик. – Это тебе, йеп, не на батиной «девятке» ра́йдить.

– Знал бы ты, как ты меня только что подставил на совещании! – томно вздохнув, неучтиво перевел тему Энвидий, попутно накидывая на себя ремень безопасности.

– Че? В смысле, йеп? – попросил Сапога расшифровать свои слова водитель БМВ, выполнявший крутой разворот на раздолбанной колесами большегрузов проезжей части.

– Да голосовым своим. Вот на кой хрен ты мне его отправил, когда я тебе несколько раз повторил, что я на совещании?

– Йеп, ну так кто тебя заставлял слушать? – резонно возразил Рязанов. – Так а че все-таки случилось-то экзе́ктли? – через краткое мгновение уточнил он.

Сапожников кратко поведал компаньону увлекательную историю своего публичного профессионального грехопадения в грязь лицом. Выслушав горестный рассказ, Родион во весь голос рассмеялся. Переведя дух и сложив воедино детали пазла, он серьезно спросил:

– Я ток одного так и не понял, йеп: конкретно моя вина-то в чем? Ты ж сам, по сути, лоханулся. Сам слушал на совещании голосовуху, сам не че́кнул, точно ли она закончилась. Сам не забло́чил и положил мобилу под микро́, сам не успел ее по фа́сту вырубить потом…

– А зачем ты мне шлешь голосовуху, если знаешь, что у меня нет возможности ее в данный момент прослушать?! – перебив Радика, продолжил гнуть свою линию кольнутый в глаза правдой Маркович, который в глубине души осознавал правоту слов собеседника.

– Ой, голова, иди приляг, йеп, и поспи, – тактично ушел от последующего развития конфликта корень всех сапоговских бед. – Я тебе уже сказал, что никто тебя не заставлял все бросать и аса́пом бежать слушать. Ты мог бы это сделать и после совещания, дура, йеп.

Немного повздорившие соучастники, не найдя взаимопонимания, многозначительно замолчали. Отвернув голову вправо, Энвидий уставился в боковое стекло и снова принялся рассматривать узоры из ромбов, выгравированные на проносившемся за окошком караване железобетонных ограждений. Мертвая тишина (не считая игравших на фоне композиций в жанре трэп) держалась в роскошном салоне премиального немецкого авто ровно до тех пор, пока оставшиеся при своем мнении гордые молчуны не миновали улицу разбитых подвесок и не приблизились к Т-образному перекрестку, соединявшему ее с оживленной автодорогой регионального значения. Подъехав к стоп-линии и встав на красном сигнале светофора, они узрели образовавшуюся по направлению их дальнейшего движения километровую пробку.