Самое противное во всем происходящем было то, что случившиеся искажения, не собирались течь дальше – мир сменился, стал другим, и застыл в этом странном сумасшествии – не добравшись до точки стазиса, влекущего накопление времени в одной точке, но в то же время и не пытаясь измениться дальше.

Мужчина рывком встал – стул, на котором он сидел, полетел на пол… в обычной ситуации – кресло вполне могло за это время измениться! – но, как ни странно, осталось прежним.

Короткое прикосновение к стене – преграда еще недавно пружинящая под ладонью, продавливающаяся легко и просто, осталась непреодолимой границей…

– Шерсть Первого! – зло процедил Черный и рванулся к выходу из кабинета…

…Комната дочери была пуста.

И столь же омерзительно стабильна, как и кабинет Гормо Даккена. Опротивевший мужчине за последние десять лет розовый цвет, уже давно оккупировавший все стены, покрывала, пуфики, вазочки и цветочки в спальне Руты сменился грязными оттенками и тонами – да таким и остался, словно из этих комнату ушла всякая возможность изменения и искажения.

– Рута! – окликнул Черный, все еще на что- то надеясь,

Тихий звон – висевшая на окне музыка ветра, украшенная темно – сиреневыми ленточками, сорвалась из- под карниза. Тонкие трубочки, заменявшие колокольчики, раскатились по комнате, одна отскочила почти под ноги Даккену… Мужчина медленно поднял серебристую соломинку, и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Мизинец уже потерял чувствительность. Впрочем, и с остальной рукой было уже не лучше – если присмотреться можно было увидеть, что кожа от запястья и выше уже покрылась легким инеистым налетом. Тот еще пока не впитался, но, если постараться, можно было разглядеть просвечивающие кости и сосуды. Еще пара дней на Стеклянном острове – и сам превратишься в прозрачную статую.

Хельдер Лейден устало потер глаза ребром ладони. Спать хотелось так, будто всю ночь неизвестно чем занимался. Ну, в принципе оно почти так и было – только псих может спокойно спать на Стеклянном острове, так что Крапчатый только и смог, что присесть на землю – да и то, все время от каждого шума дергался. Особенно если учесть, что тут и не поймешь- то день на улице или ночь: когда голубое небо расцвечено черными точками созвездий, не отгадаешь, какое время суток наступило.

В прозрачной траве мелькнуло дымчатое тело местного зверька. Вроде бы, это был кролик. Если, конечно, у кролика могут быть, в придачу к длинным ушам, еще и огромные стрекозиные крылья.

Есть, кстати, Хельдеру хотелось не меньше, чем спать.

Проблема, правда, была в том, что никакого оружия у Крапчатого с собой не было, а магию нужно было экономить – а значит, перспектива перекусить чем- нибудь мясным была близка к нулю. Впрочем, вегетарианский завтрак в ближайшее время парню тоже не грозил – неизвестно, растут ли на Стеклянном острове съедобные фрукты – овощи. Когда все, что тебя окружает кажется созданным из прозрачной зыбкой массы, поневоле начнешь задумываться стоит ли рисковать собственным здоровьем и пробовать местные растения.

Особенно, если хочешь выбраться отсюда.

И спасти сестру.

Тем более, если не знаешь, ни где она, ни что с ней…

Из камеры, в которой находился Первый, Хельдера выкинуло прямиком на Стеклянный остров. С Имке могло произойти все, что угодно. Она могла оказаться на каком- нибудь далеком Острове вроде Висельного или Тающего. А могла и остаться на Запретном, вместе с Первым.

А еще вместе с Кремпи Тайросом и Мистом Харбом.

И ничего хорошего от этого бы не вышло.

А значит, Лейдену надо было как можно скорее выбираться с этого Стеклянного острова. Если не ради себя, так ради Имке.