Когда переговоры зашли в тупик и был убит выпущенный к тому времени из тюрьмы Афанасий Степанович, Жеребякин решил, что нужно нанести ответный удар. Он полагал, что соперники уважают только силу, продемонстрировав которую можно заставить партнеров пойти на существенные уступки. Полного разрыва отношений он, разумеется, не хотел, но после смерти Степановича решил нанести сильный и болезненный удар. К тому времени стало ясно, что Зардани по-прежнему настаивает на выплате стоимости потерянного груза. Михаил Анатольевич и его люди категорически отказывались платить подобные штрафы, доказывая, что груз утрачен не по их вине.

– Что думаешь делать, Михаил? – спросил Андрей Потапович. – Они ведь это дело так не оставят.

– Это уже теперь вы должны с ними договариваться, – усмехнулся Жеребякин, – платить мы им, конечно, не будем, но готовы бесплатно провести новую партию. Это и будет наш вклад в сотрудничество с вашими друзьями.

– Но зачем нужно было устраивать такой шум?

– Иначе нельзя. Зардани деловой человек. Он должен понимать, кто главный в Москве и кто контролирует город. Этот чеченец сильно зарывался. Вообще, после войны они снова активизировались и решили укрепить свои позиции в городе. Теперь мы им показали, кто здесь главный.

– Ты хочешь начать войну с чеченцами?

– А мы ее уже начали. Мы не пустим их обратно в город. Я обсуждал этот вопрос с братвой, они со мной согласны. Почему мы должны отдавать свой город пришельцам? Пусть контролируют свой Грозный.

– Ты сошел с ума, – Андрей Потапович вернулся в свое кресло, тяжело в него опустился, – ты просто сошел с ума. У них столько боевиков, столько оружия…

– У нас не меньше, – усмехнулся Жеребякин, – если понадобится, я всех ребят подниму. Две-три тысячи стволов наберем. Такую «Варфоломеевскую ночь» устроим, что им не позавидуют.

– Не хвались, – махнул рукой Андрей Потапович, – это тебе не ларьки обирать.

– Напрасно вы трусите, – презрительно сказал Михаил Анатольевич, которого задела фраза про ларьки, – сделаем все, что нужно. Ваша задача – с Зардани договориться.

– Что вы сделаете? – сквозь зубы спросил Колесов, которого тоже обидело выражение «трусите». – Вы даже не смогли нападение на дачу нормально организовать.

– Как это не смогли? – нервно засмеялся его гость. – Вы ведь сами говорите, что все газеты написали.

– Написали, – кивнул Колесов. – А знаешь, что они написали? Хозяин дачи остался жив. Его вчера ночью доставили в реанимацию.

– Как это жив? – привстал со стула Жеребякин.

– Вот так, – стукнул кулаком по столу Андрей Потапович, наслаждаясь произведенным эффектом, – как всегда, работаешь на авось. Не убили его твои соколы. Твой Борис все прошляпил. Живой остался Махмудбеков. Живой он.

– Не может быть, – нахмурился Жеребякин, доставая мобильный телефон.

От волнения он даже не стал садиться. Набрал номер и, глядя на хозяина кабинета, ждал, когда произойдет соединение.

– Борис, – наконец дождался он, – это я говорю. Что там у тебя получилось? Просрали все?

– Накладка небольшая вышла, – признался главарь боевиков, – он, оказывается, еще дышал.

– Твою мать, – разозлился Жеребякин, – почему же вы ничего не проверили?

– Михаил, – поднял указательный палец Андрей Потапович, – нельзя говорить такие вещи по мобильному телефону.

– Ну и хрен с ним, все к … матери, – огрызнулся Жеребякин, – ты понимаешь, Борис, что ты наделал?

– Понимаю, – глухо сказал тот, – но вы не беспокойтесь, мы исправим свою ошибку.

– Исправь, – выдохнул, с трудом сдерживаясь, Жеребякин, – иначе я тебя сам исправлю. Так исправлю, что ты без головы останешься, сукин сын. – Он отключился, бросив телефон на стол.