Мне вдруг захотелось прижаться к маме, принести свои извинения за свое эгоистичное отношение и позволить ей приглашать меня куда угодно.

– Возможно я уже упустила свой шанс? – с сожалением вздыхаю я.

В моей голове страх. Меня бросает то в жар, то в холод. В первый раз у меня паника. И в отчаянии от того, что я не могу сопротивляться, я издаю сдавленный крик, раздирающий пространство комнаты.

«Диана, доченька. Как хорошо, что ты пришла в себя»-обращается ко мне мама и по ее щекам скатываются слёзы. Мама уже стоит у моей кровати. Алекс нежно гладит ее по плечу и успокаивающе что-то шепчет ей на ушко. В этот момент мама выпрямляется и начинает дрожащим голосом рассказывать мне, почему я оказалась в госпитале.

– Я помню почти все, – взвешивая при этом каждое слово говорю я маме.

Спустя сутки я пришла в сознание. После моего падения на олимпийской арене была вызвана неотложная помощь. И в моем случае только вертолет, который смог прилететь в любое время суток, способствовал своевременно в течение «золотого часа5» доставить меня в госпиталь. Бригада специалистов оперативно прибыла на вертолете за мной. По словам врачей, болевой шок мог бы вызвать у меня остановку сердца и дыхания. Поэтому транспортировка на вертолете была более удобная и безопасная. В первый же час мне ввели убойную дозу лекарства, тормозящую смерть травмированных клеток. Не верю и не хочу в это верить. Боль и непонимание происходящего опустошают меня. Перестаю дышать, хватаю ртом воздух. У меня приступ паники и в этой ситуации мне самой не выбраться. В этот момент в палату заходит мужчина в белом халате и что- то кричит, но я его не слышу. Он молниеносно вкалывает мне препарат. Я игнорирую все рекомендации врача. Кричу и вырываюсь. После сна я наблюдаю ту же картину: мама держит мою руку, а Алекс беседует с командой врачей. Лечащий врач начинает рассказывать о моем текущем состоянии и о предстоящем лечении. Он не выставляет мне никакого диагноза, и в глазах мамы я не вижу даже искорки надежды. Прошло больше суток, как меня прооперировали. В течение нескольких часов мой спинной мозг не подавал признаков жизни. У меня была постоянная слабость. Закрывая глаза, я вновь и вновь осознаю, что мой мир рухнул.

Начав свое катание со стены, выкидывающей спортсмена в воздух, я потеряла управление и рухнула в основание хаф-пайпа6. Не хочется верить во все происходящее. Боль и непонимание происходящего опустошают меня. Нервы сдают, я схожу понемногу с ума. Все последующие дни я не живу, я существую. Врачи проверяют рефлексы, тонус моих мышц, проводят различные тесты.

Крайне важно, говорит врач: «исключить другие болезни, имеющие схожие симптомы. Необходимо провести физическое и неврологическое обследование, применяя все методы и технологии. В дальнейшем мы выставим вам окончательный диагноз. С помощью компьютерной томографии и МРТ7 определят какой тип и какая степень травмы у вас на самом деле. Перед выпиской вы получите от врачей разрешение на перелет в Канаду. О дальнейшем вашем лечении побеспокоятся уже канадские врачи».

По прилету в Калгари мне назначали дополнительные обследования, такие как измерение плотности костей, нейрофизиологические исследования, проверка чувствительности и моторики конечностей. Теперь необходимо набраться терпения и просто ждать. Смогу ли я окончательно восстановиться или нет? Ведь мне выставлен окончательный диагноз: «Повреждение нервных окончаний». Закрываю глаза, дрожу и хочу умереть. Только внешне я жива, но внутренне я рассыпалась на мелкие осколки, которые больше никогда -никогда не восстановить. Ненавижу весь мир.