Снег?
Тополиная вьюга?..
«Знаю, что прощаюсь не навек…»
Знаю, что прощаюсь не навек,
Только расставанью я не рад.
Ты ушла – и белый свет померк,
А на свет декабрь не богат.
Он бесснежен, и темнеет в пять,
Он к тому ж дождлив, как никогда.
Так и есть – накрыло всё опять,
Не погода, право, а беда!
Фонари неяркие зажглись,
Только не рассеять им дождя.
Уходя, хотя бы оглянись!
Ты не оглянулась, уходя.
Сплетен ты боишься, иль молвы,
Или, может быть, себя саму?
Что ж не повернула головы,
Торопливо уходя во тьму?
«Нас молва не в силах разлучить,
Слышишь!» – я шепчу тебе, любя.
Но тебя в толпе не различить
И не докричаться до тебя.
Даже к ночи воздух не остыл…
Не трясёт декабрь своей сумы.
Ты довольно плакал и грустил,
Младший братец матушки-зимы.
Но меня не слышишь ты, о нет…
Ах, когда ж ты, братец мой, ответь,
Снизойдя, пошлёшь на белый свет
Не дожди, а снега круговерть?..
«Думал я: всё лето будем рядом…»
Думал я: всё лето будем рядом,
Словно птицы в синеве небес.
Но один остался, и не в радость
Мне река весёлая и лес.
Вроде не гнетёт меня усталость.
И чего, казалось бы, грустить,
Ведь в лесу ещё не заплеталась
Осени серебряная нить.
Но проходит время бестолково.
Впору звать: придите, холода!
Ты поверь, со мною вот такого
Не случалось прежде никогда.
А уж лес-то, я считал, излечит,
Успокоит, умиротворит…
«Это ничего, что ты далече, —
Мне рябина тихо говорит. —
Это ничего, что ты не с нею.
Ведь тебе со мною так легко.
Погляди, как жарко я краснею,
Позабудь – она ведь далеко…»
Гроздь, ещё незрелую, срываю.
Вот она, красивая, в горсти…
Но одно я только понимаю:
Не смогу покоя обрести.
Не молчи! Об этом не однажды,
Не однажды я тебя просил.
Расшумелся лес былинкой каждой,
Словно дождик вдруг заморосил.
Молодая, никнет под ногами,
Вся в цветах несорванных, трава…
Не твои ли в этом шуме-гаме
Слышу я, хорошая, слова?
«Всё, казалось: отлюбил я вроде…»
Всё, казалось: отлюбил я вроде,
Всю до капли душу растранжирил.
Отлюбил свое, отколобродил,
Жил, казалось, чувствами чужими.
И моя душа, как лампа, меркла,
Вполнакала и светила только.
До чего же суетно и мелко
Мне жилось, что даже вспомнить горько!
Коль не ты – со мною что бы сталось?
Но пришла – а я не встрепенулся.
За собою леность и усталость
Стали звать – и к ним я повернулся…
Удержался. Выбрался из бездны.
То не ты ли протянула руку?
Не хочу печали бесполезной
Постигать нехитрую науку.
Никогда бы не подумал сроду,
Что смогу влюбиться так рисково,
Как ныряют в ледяную воду,
Разбежавшись с берега крутого.
Как её целительны ожоги!
Как её прикосновенье лечит!..
Отлюбил, казалось, а в итоге —
На душе совсем ещё не вечер.
«Бессонница. Пора рассвета…»
Бессонница. Пора рассвета.
Я не пойму – который час.
Сиротство душ – пожалуй, это
И есть то главное, что нас
Роднит с тобой. Да-да, сиротство.
А остальное всё, что есть,
Лишь дополняет наше сходство:
Одна судьба, одна и честь.
Кто нас вдвоём с тобой осудит?
Ославит кто, коль мы чисты?
Сама похожесть наших судеб
Знак наложила на черты.
Что сводит вместе нас и манит?
Что так влечёт?.. Во все века
Так корабли в густом тумане
К земле идут наверняка.
«Что-то нынче загрустилось…»
Что-то нынче загрустилось,
Прямо скажем, через край…
Сердце с юностью простилось.
Ну, так что же – прощевай!
Не вчера ли был я весел?
Ах, беспечная пора!
Всё гулял да куролесил,
От добра искал добра.
Не кручинился я сроду,
Знать не знал тоску и боль.
Но пришёл сегодня к сроку
Осмысленья жизни, что ль?
Эх, напасть! Да то ли было!
Не соври, мое перо:
Жизнь порой нещадно била
И под дых, и под ребро.
Не ругая всуе Бога,
Не таил я, друг, обид.
Впереди ещё дорога
Ой крутая предстоит!
Ты оставь меня, кручина,
Понапрасну не радей!