Когда группа отправилась осматривать ферму, тяжелые мысли все-таки оставили Мэтта. Он не особо вслушивался в слова пузатого Алексея, чьи губы почти полностью скрывались за пышными рыжими усами с проседью. Его речь, заученная и произнесенная уже не один десяток раз, не представляла собой никакой ценности. Зато возможность посмотреть, как же устроено хозяйство, не защищенное Куполом, была для Мэтта куда важнее любой лекции.

– А куда уходят куры на ночь или в дождь? – громким шепотом спросил он Вову. Тот шел к нему ближе всех и не проронил еще ни слова, как и его брат с матерью. Глаза мальчика округлились, он перевел испуганный взгляд на Марию.

– Ну, малыш, не молчи, – она с улыбкой потрепала его по голове и обратилась к Мэтту. – Ваши соотечественники обычно не разговаривают с нами, да мы и сами не навязываемся. Кто вас поймет, может это не принято.

Мэтта слегка задели эти слова. Он вспомнил, как в автобусе Ритти вскочила с места, стоило ему лишь немного повысить голос. Неужели прагмеране действительно настолько странно себя ведут?

– У нас есть курятник вон там, возле сарая, – насупившись, Вова ткнул пальцем в небольшой деревянный короб, собранный, казалось, из того, что попалось под руку. – Они там спят и прячутся от плохой погоды.

Обнаружив, что Мэтт с интересом его слушает, мальчишка осмелел, и впервые с момента прилета шаттла суровая гримаса покинула его лицо.

– А еще я каждое утро меняю им солому и наполняю кормушки. У нас всего восемь кур и один петушок, но он еще совсем молодой. А когда придет пыль, мы их дом перенесем в сарай. Он у нас крепкий, в него ничего не попадет.

– Ты помнишь прошлый раз, когда поднялась буря? – Мэтт сразу пожалел о том, что задал этот вопрос, заметив, как напряглась Мария. Она шла поодаль, но все же внимательно прислушивалась к их разговору.

– Да, мы тогда все закрыли. Даже окна, так что совсем не было видно, что снаружи происходит. Так и сидели в темноте две недели, потому что провода оборвало ветром. Папа говорил, генератора хватит только на то, чтобы в дом шел воздух. Тогда у нас были лишь коровы, и они тоже в сарае стояли, ждали, когда все закончится. Сначала страшно было, особенно вечером, когда спать ложились. Темно так, в доме тихо совсем, только слышно, как пыль по крыше шелестит. А потом я привык уже. Когда все закончилось, прилетели спасатели и расчистили дом снаружи. Ну, чтобы мы смогли выйти. А потом мы сами убирали то, что осталось: сначала лопатами носили, а потом водой заливали.

Мэтт, пытаясь скрыть удивление, слушал мальчика, с недетской серьезностью говорившего о пережитом кошмаре. С ним ему предстояло встретиться снова, и Вова это понимал.

– В этот раз будет намного проще, – сказала Мария. – Мы поставили новый генератор, он сможет обеспечивать весь дом несколько недель. А от линии отключимся заранее. Все не так страшно, если ты готов и знаешь, чего ждать.

– Почему же вы не переедете? – задал Мэтт давно волновавший его вопрос.

– Да как же, миленький, мы переедем? А скот куда, с собой везти? Земля тут дешевая, никто не станет переселяться в районы бури. И на что нам тогда ферму купить в другом месте? Не бросать же все, приспособились уже.

Мэтт вспомнил бурю, которая произошла на Прагмеране лет так двадцать пять назад. Тогда ветер поднимал не только песок, но и верхний слой грунта с мелкими камнями и швырял их в стеклянные террасы, купола и крыши, отделявшие тысячи людей от мгновенной смерти. Но сколько бы ни бушевала стихия, ни единая трещина не нарушила идеальные своды. Он тогда был маленьким, но до сих пор помнил, как воспитатели центра вывели их на террасу полюбоваться необычным зрелищем. Никто не боялся, не плакал и не прятался – все были уверены в крепости города. Когда буря стихла, их отвели обратно, и через пару дней все уже забыли об этом страшном ненастье. Жаль, что Земля была слишком бедной, чтобы создать такие системы защиты, которыми обладал Прагмеран. К тому же, Мэтт сомневался, что здесь вообще владеют подобными технологиями.