Райан вытащил из-под лавки сундук и принялся что-то искать среди тряпок. В тесной комнатушке, согнувшись в половину, он выглядел нелепо со своим массивным телом и длинными ногами.

– Тебе нужно чистое платье, – он протянул Мирославе кусок серого полотна. – Я вижу, что на тебе рубашка словенов, но ты не одна из них. Ни словенка в словенских одеждах, ни датчанка с датским именем. Из какого же ты племени?

Он вышел наружу, дав Мирославе переодеться. Когда все было готово, ирландец отвел ее в соседнюю комнату, чтобы переждать ночь. Он дал ей лечь на деревянную лавку, устланную соломой и шкурами, а сам устроился на полу.

Ночь казалась бесконечной. В ушах до сих пор звенел крик младенца, мерещился запах крови и железа. Мирослава не смогла сомкнуть глаз. Если она видела то, что сама когда-то написала, то убийство младенца на ее глазах… было лишь наименьшим кошмаром, который ее ждал впереди.

– Как же так! – она вдруг закричала, разбудив Райана, и села на лавку.

От испуга, вырванный из крепкого сна, он и сам вскрикнул.

– Меня нет в книге! – она кричала, повернувшись к нему, будто он мог понять ее. – Меня нет в книге!

– Женщина…

Райан что-то недовольно пробормотал на своем, поднялся с пола, чтобы подойти ближе и проверить, все ли в порядке.

– Почему ты кричишь?

– Если меня нет в книге, значит ли это, что я просто наблюдатель? Со мной все будет хорошо? Могу ли я как-то влиять на события? Или я просто теперь их вижу? Но как? Как это возможно? Я вижу те вещи, которые не были написаны мной… Однако события все-таки следуют некоторому порядку… хронологии… О боже! Та девушка! Линн! Она… она… Это была Линн! В лесу! Вы приняли меня за Линн!

Райан сел рядом с Мирославой, пытаясь слушать ее и узнать хоть какие-то знакомые слова, понять, на каком языке она говорила, из каких краев была и какому племени принадлежала.

– Райан! – Мирослава схватила его за руку чуть выше локтя. – Ту девушку, Линн, убьют!

– Линн? – громко повторил Райан.

– Линн! Да-да! Ты понимаешь меня?

Мирослава думала, как можно было заставить Райана ее понимать. В комнате было темно, и она не могла хорошо рассмотреть его лицо. Она кусала большой палец, пытаясь найти решение.

– Линн… – она повторила имя девушки и провела рукой по шее Райана, словно перерезая ее. – Линн.

– Что это? Что это значит? – прошептал Райан прищурившись.

Мирослава еще несколько раз повторила это движение.

– Ты хочешь сказать, что Линн умрет? Но как… Откуда ты это знаешь?

– Ох, – Мирослава вздохнула и поджала колени к груди. – Конечно, ты говоришь на древнескандинавском… Нужно было учить его.

Она отвернулась от Райана и перешла на шепот, уже говоря сама с собой.

– В моей книге Линн убили… но в моей книге она и не убегала… а все потому, что появилась я… и дала ей такую возможность. Меня схватили вместо Линн по ошибке. Я все-таки влияю на события? А ты? – она снова посмотрела в сторону Райана, хоть и могла различить в темноте лишь его силуэт. – Ты ведь тоже скоро умрешь. И что мне теперь делать? Просто наблюдать? Могу ли я здесь умереть? Могу ли я тебя спасти? Но есть ли в этом смысл? Ведь ты ненастоящий… а вот эль… он был настоящим… значит, это не сон… не сон…

Бормоча себе под нос, Мирослава легла на бок и закрыла глаза. Изрядно измотав себя, она уснула, и Райан вернулся на свою подстилку на пол. Незнакомка по имени Марна не давала ему покоя. Она была так непохожа на остальных женщин, что он видел в своей жизни. Ее кожа была ровной и белой, будто она никогда не знала работы и болезней. Рост выдавал неместное происхождение. Пока все женщины-викинги были не выше ста шестидесяти сантиметров, в Мирославе были все сто семьдесят. Она была хороша собой, говорила на чужом языке, знала о будущей смерти рабыни по имени Линн, а также знала его имя.