- А с Мультиком ты погулял? – спросила она, присаживаясь в постели и забавно сморщила носик, когда пёс приступил к облизыванию ее лица.

- Погулял. И покормил его.

- И он останется дома один?

- А куда мы его денем? Посидит один. Ничего с ним не случится. Корма побольше насыплем, туалет я ему устроил.

- Ладно, - шепнула Катя немного разочарованно и с жалостью посмотрела на пса. – Я тебе игрушки оставлю, чтобы не скучал.

Не хватало мне проблем, так еще и пёс упал на шею, чтобы камнем придавить мне к реальности ежедневного существования, в котором теперь нужно больше места уделять заботам не только о дочери, но теперь еще и о нем.

- А бабушка за мной не приедет? – спросила Катя, доплетая косу перед зеркалом в прихожей.

- Бабушка? – нахмурился я, ища на полках комода хоть какие-то туфли или ботинки, потому что мои зимние обоссали псы.

Бабушка, черт! Прошло всего два дня выходных, которые длились как год и я совсем забыл, её слова о том, что она не нанималась носиться с нами или что-то около того…

- У бабушки полно дел, - ответил расплывчато и вынул из обувной коробки туфли, которые надевал только для примерки еще года два назад. Они летние, но искать и выбирать что-то другое, уже нет времени. Либо в них, либо в изрядно истасканных кроссовках.

Вряд ли я замерзну во время перебежек от машины в универ и обратно.

- А как я в школу попаду? – насупилась дочка и внезапно расцвела. – Сама? Пап, можно я сама до школы дойду? Тут же совсем близко.

- Если ты уверена в том, что справишься сама, то можешь попробовать, - расшнуровал туфли и втиснулся в один из них. Вроде, неплохо. С ноги не сваливается. – Только позвони мне или напиши, как доберешься. И когда со школы домой вернешься, тоже напиши или позвони.

- И со школы самой можно? – с восторгом в тонком голосе вопросила Катя.

- Можно, - кивнул и надел второй туфель, зашнуровав как придется. – Я всё равно не успею забрать тебя со школы, так что придется тебе проявить самостоятельность. Справишься?

- Я же раньше ходила одна. Мама разрешала.

Раньше… Мама…

К горлу подкатила горечь воспоминаний, которые отразились и в светлых глазах дочери. Момент молчания между нами был похож на вечность. Мы помнили о ней круглосуточно, просто вслух не позволяли себе этого произносить. Слишком горько и непонятно, как после болезненного упоминания строить диалог, в какую сторону его можно увести.

- Мы опаздываем, - прочистил горло и внутренний тумблер в нас обоих переключился на действительность.

Проще – не переводить разговор в другое русло, а сделать вид, что его не было вовсе.

- Доброе утро, Павел Романович, - не отрывая взгляд от газеты, бросила мне тётка на проходной университета.

- Доброе, - буркнул ей, толкнул бедром турникет и запрятал пропуск в карман пальто.

Глядя себе под ноги прошел до расписания. Привычно выписал номера аудиторий и время пар в блокнот. В стороне слышались тихие смешки студенток, вероятно, обсуждающих мои особые условия сдачи зачетов и экзаменов.

Сомневаюсь, что сегодня у них что-то выйдет.

Во мне нет алкоголя уже больше двух дней, а без затуманенного мозга я вряд ли смогу помнить о том, что у них вообще нет никакого, даже затуманенного.

- Паша… Павел Романович, - окликнул меня Андрей, декан. – Можно вас на минуточку?

Вздохнув, подошел к некогда другу. Без интереса взглянул на бумаги в его руках и медленно поднял взгляд к его лицу, чтобы он уже начал говорить, а не только укоризненно смотреть.

- Слушаю вас, Андрей Владимирович, - выдавил из себя грамм официоза, раз уж мы решили в него поиграть. – Что-то случилось?

- Приведите в порядок свои ведомости, Павел Романович, - пихнул мне в грудь тонкую стопку бумаг. – И…, - осёкся, нахмурился, пригляделся к моему лицу и вполголоса добавил. – Ты трезвый, что ли?