– «Вишенки».

Рене приподняла брови, отвлекаясь от чтения записей ночной смены, и взглянула на своего пациента.

– Что, простите?

– Вы сегодня надели «вишенки», – как ни в чём не бывало продолжил мистер Джошер, а затем указал на её обувь. – Почитал о вас на больничном форуме… Ну и в сети, конечно. Когда разрешаешь кому-то вскроить себе череп, лучше знать об этом человеке побольше. Правда?

Он весело хохотнул, не замечая застывшего взгляда Рене.

– Неужели? – медленно произнесла она, хотя не сомневалась, что прозвучит следом.

– Да. Вот и узнал про счастливые «вишенки», а заодно, что вы внучка самого Максимильена Роше. Такая честь! После этого у меня исчезли последние сомнения, ведь у такого гения не может быть…

– Что же, как я вижу, речевые навыки интактны, – торопливо перебила Рене, не желая в очередной раз выслушивать сентенции о бездарностях, яблоках и яблонях, а потом ещё целый кювез стереотипов. Она скованно улыбнулась и отложила планшет. – Область, в которой происходили припадки, располагалась рядом с речевым центром, однако нам с профессором Хэмилтоном удалось иссечь её, не затронув когнитивную активность. Это хорошо.

Рене приступила к стандартному осмотру, записывая данные с аппаратуры и поясняя свои действия как-то неожиданно резко замолчавшему пациенту. Он внимательно за ней следил, отвечал на вопросы, но больше не делал попыток заговорить самому. Только когда наконец был заполнен последний пункт стандартной анкеты, мистер Джошер пошевелился и пожевал губами, словно раздумывал о чём-то. Рене же поднялась, чтобы попрощаться.

– Ещё несколько дней возможны головокружения…

– Правду пишут, что с вашим приходом становится легче, – внезапно заметил он и посмотрел в окно, где уже вовсю разгорался новый день.

– Я всего лишь делаю свою работу, – пожала плечами Рене.

– Все делают, – хмыкнул мистер Джошер. – Одно и то же во всех больницах страны. Протоколы везде одинаковы, но только про вас ходят такие слухи.

– Сплетни, вы хотели сказать, – вздохнула она и подхватила папки с документами.

– Скорее, легенды, – последовала ухмылка.

Рене немного скованно улыбнулась в ответ и раздосадованно покачала головой. Вот ведь чудак.

– Это обычная психология общения с пациентами. Никакой магии. Об этом ещё писал Бернард Лаун4.

Рене пожала плечами, в последний раз напомнила, с какой стороны находится кнопка вызова дежурной медсестры и вышла из палаты.

Ну а дальше день полетел как-то слишком уж быстро. Потратив всё утро на сумбурные отчёты ночной смены и осмотры своих пациентов, Рене всё же успела до обеда сбегать на несколько докладов симпозиума, выслушала ворчание главы отделения и теперь пыталась готовиться к завтрашнему тесту. Но нервный рабочий пейджер то и дело разражался вибрацией от сообщений, отчего и без того дёрганная Рене постоянно пугалась и сбивалась с текста. Если так пойдёт дальше, завтрашний тест она точно завалит.

– Хватит переживать, – привычно проворчала Энн.

Медсестра стояла рядом и распечатывала бесконечные листы назначений. Она бросила недовольный взгляд на Рене, которая вот уже вторую минуту нервно крутила меж пальцев ручку, и вдруг принялась шарить в кармане своего костюма. Наконец, найдя искомое, она протянула крем.

– Держи. Твоя кожа уже похожа на пережёванный коровой папирус. Скоро кисти совсем засохнут и отвалятся. А если покроешься коростами из-за раздражения, то можешь забыть об операционной. Я тебя туда не пущу.

Хмыкнув, Рене выдавила на ладонь немного вязкой, пахнущей пряной мятой массы и принялась методично втирать её в руки.

– Спасибо, вечно забываю… – начала было она, но в этот момент в комнате что-то сильно задребезжало.