Все вокруг ахнули. Неожиданно Митсеру бросился с пристани вслед за тонувшими часами.

– Куда, стой, недотёпа! – Но слова Харуки, как и осознание того, что Митсеру сам не умел плавать, дошли до него слишком поздно.

Митсеру шлёпнулся в воду. Мальчишка вынырнул первый раз, потом вынырнул второй, а после третьего своего появления на поверхности Митсеру окончательно скрылся под водой. Никто из ребят не решился поспеть к нему на помощь, Митсеру был слишком полным ребёнком, и, спасая его, другие могли пойти на дно вместе с ним.

Дети кричали о помощи, но взрослых поблизости не оказалось. Харука побежал в начало пристани, к тому месту, где висел спасательный круг, но было слишком поздно, Митсеру больше не показывался.

Изуми и остальные дети начали плакать. Йока побледнел настолько, что казалось, его кожу обсыпали мукой.

– Это я, я виноват в смерти Митсеру, – шептал Йока.

Когда казалось, что надежды больше нет, из воды показались плавники. Стая дельфинов несла потерявшего сознание мальчишку прямиком к берегу, да так быстро, что за ними не поспевали бежавшие по пристани дети.

Прошло много лет с той поры, как Митсеру спасли дельфины. Митсеру не стал капитаном корабля, но всё же отец не был разочарован своим наследником…

И кем же всё-таки стал наш герой?

Митсеру стал президентом одной из самых влиятельных рыболовецких фирм Японии «Фиш компарейшен». Сейчас он прогуливался по корме того самого судна, капитаном которого когда-то был его отец. Митсеру выкупил «Полярис» и в память о своём умершем отце переименовал его в «Арэта».

– Господин Митсеру, разрешите начать, – спросил рыбак.

Митсеру чуть махнул головой. Краны, находившиеся на палубе, начали поднимать сети и перемещать улов в специальный трюм для хранения.

– А ну давай живей, нам необходимо управиться до рассвета, пока зелёные не забили тревогу, – командовал один из подчинённых Митсеру.

– Ничего они нам не сделают, мы находимся не в территориальных водах, мистер Кавасаки, – напомнил президент.

Митсеру всё же взглянул на свои часы, те самые часы, которые ему когда-то подарил его отец. Стрелка часов показывала ровно четыре утра.

Пока одни рыбачили, другие занимались разделкой дельфиньих туш. С помощью различных, острых как бритва ножей работники отделяли мясо от костей, плавники от туловища. Ничего не должно было пропасть, даже второстепенная продукция, кровь, переливалась в продолговатые сосуды, кишки и сухожилия укладывали в промаркированные пакеты.

Самые дорогие рестораны для влиятельных посетителей, гурманов, знающих толк в морской пище, закупали у Митсеру дельфинье мясо в огромных объёмах, по самой высокой цене. Конечно, у Митсеру были и другие виды морской продукции, начиная от морских ежей и заканчивая морскими водорослями ламинариями; но ничего из этой продукции не могло принести фирме столь высокой прибыли, как прибыль от продажи китового мяса.

– Славная рыбалка, давно такого клёва не припомню, и всё это благодаря нашей Кляксе, – язвил Кавасаки.

С ним соглашались практически все, его слушались и ему подчинялись, ведь он был правой рукой президента фирмы. И всё же Митсеру держал при себе мистера Кавасаки не только за его выдающуюся харизму, но и по большей части за его французского бульдога чёрной окраски по кличке Клякса. Когда бульдог чихал, в море судно не выходило, пёс наравне с высокоточными метеорологическими приборами предсказывал шторм. «Лучший синоптик во всей Японии» – так говорили о собаке моряки.

Вот и сейчас после удачного лова пёс зачихал. Митсеру взял Кляксу на руки и поцеловал того в плоскую мордочку.