– Мне никогда не приходилось заниматься философией. Честно говоря, даже не знаю, что это такое. Зовут меня Антонио Страдивари. Родился и умер в Кремоне. Итальянец. Приобщился к этому миру в 1737 году. Я мало что понял из сказанного уважаемым господином Эмпедоклом, но с тем, что понял, полностью согласен. В первую очередь с утверждением, что у Этны есть сердце, которое огромно и, разорванное изнутри огромное количество раз после таких пассажей, само начинает извлекать звуки, которые мне с детства не давали покоя. Изготовляя музыкальные инструменты, эти звуки служили мне в качестве совершенных камертонов для создания изделий, позволяющих не огорчать любого маэстро в его стремлении извлечь желанный звук.

– Да, господин Страдивари, вы создавали совершенные инструменты, – согласился Сарасате. – Я это прочувствовал сразу же, как только Вашу скрипку мне подарила королева Изабелла. Признаюсь, Вы напрямую причастны ко многим выдающимся музыкальным произведениям. Я уверен – вашему творчеству благодарны многие из присутствующих здесь. Спасибо!

– Инструменты Антонио Страдивари оценены давно и не нуждаются в восхвалении. Я родился в Генуе, что недалеко от Кремоны, 27 октября 1782 года. Имя мое Никколо Паганини. Здесь я узнал от маэстро Страдивари удивительную тайну Этны. Действительно, извергаемые ею звуки исключительно чисты и охватывают весь диапазон звучания для моего слуха. Не эти ли камертоны являлись секретом мастера, который так и не был раскрыт? Тогда для меня стала понятна еще одна тайна – тайна моей «пушки», которую я так окрестил из-за ее «дальнобойности» звука. И эта скрипка тоже из Кремоны, но изготовлена другим великим мастером – Джузеппе Гварнери. Его прозвали «Дель Джезу», поскольку он сопровождал свою подпись на скрипке крестом – символом Христа, хотя весь род Гварнери посвящал инструменты Святой Терезе. Все находящиеся здесь композиторы прекрасно слышат сейчас извлекаемый Этной контрапункт со скользящим мотивом. Видимо, приоритеты Страдивари и Гварнери Дель Джезу в этом «скольжении» были разными, что и отразилось на звучании их инструментов. Я это понял так. Но мне не понятно другое – Этна находится на большом расстоянии от Кремоны, однако все мастера используют этот «секрет». В чем феномен этого города, что лучшие мастера музыкальных инструментов произошли из него?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал извиняющимся тоном Страдивари. – Это прерогатива ученых мужей, и мне, если честно, как-то все равно. Меня интересует сама музыка, а не побудительные явления, связанные с ее происхождением. Более того, мне кажется, ни один великий композитор не сможет объяснить, откуда возникла мелодия в его голове и, как ни странно, ответить на вопрос: что есть музыка?

– Прекрасный ответ! – согласился Паганини. – Меня устраивает такое мировоззрение по отношению к любому творчеству. Если позволите, господа, я хотел бы сейчас послушать великого Антонио Вивальди. Многие его произведения требуют виртуозного владения инструментом, в частности, «Лето» из цикла «Времена года».

– Разумеется, я исполню Ваше желание, – обратился Вивальди к Паганини, – собственно, это одна из побудительных причин, что мы здесь собрались. Но почему бы Вам самому не раскрыться перед нами?

– Не знаю, – честно признался Паганини, – Возможно, у меня появится настроение чуть позже. Кстати, я забыл огласить дату своей смерти. Это произошло в Ницце 27 мая 1840 года.

– Обстановка на действующем вулкане, которую мы не в состоянии были видеть при жизни, не располагает к спокойной музыке, поэтому слушайте третью часть «Лета», – сказал Вивальди, и в ушах слушателей взорвался «Шторм». А Этна ответила еще одним своим кровоизлиянием.