Утопающий хватается за соломинку. Схватится и за кирпич, если бросить ему кирпич с криком: “Держи спасательный круууг!”. Кто-то искал спасательный круг в религии, кто-то не побрезговал и мифологией. Кого-то вдруг осеняло, где находится святой грааль, а кто-то отправлялся на поиски КоСоГоРа, абсолютного оружия или титановых шлёпанцев Нежного Рыцаря Сотни Яиц. Наиболее практичные учились убивать или отлавливать для изучения фиолет (безуспешно) и разрабатывали антипурафровую вакцину (ещё более безуспешно).

Один древний миф гласил, что в горах Чёрные сливки, где никогда не прекращается снегопад, в пещере, охраняемой монахами Чёрносливочного монастыря, живёт вечный чтец снега, который по летящим снежинкам читает историю человечества.

И, судя по всему, он добрался таки до последней главы.

47-летний Буц, бывший заведующий библиотекой мотострелковой дивизии, был угрюмым и одиноким человеком. Была ли его угрюмость причиной его одиночества или наоборот, он и сам не мог бы сказать. Возможно, дело было ещё в том, что Буц частенько задумывался о разных абстрактных штуках вроде смысла жизни, истины, идеалов, высоких моральных принципов и справедливости. В общем, о всём том, что обычно людей не интересует из-за своей безупречной непрактичности. Причина ещё могла быть в его слишком требовательном, слишком критическом отношении к людям. А этого людям уж точно не надо, особенно тем, кто никогда не задумывался о справедливости и высоких моральных принципах.

Казалось, жизнь абсолютно не интересовала Буца и он только выполнял необходимый минимум: поддерживал чистоту, делал зарядку, слушал музыку, смотрел документалки, читал книжки, гулял. Может, он слишком много думал о смысле жизни. С этим смыслом жизни всегда так: чем больше думаешь о нём, тем меньше его видишь.

Буц не понимал интересующихся политикой. На его взгляд, политика мало чем отличалась от сплетен, просто это были официальные сплетни. И как бы законы не менялись, на нём это как-то не отражалось. Ещё Буц не понимал людей, которые создавали семьи. Продолжение рода? А в чём смысл? В том, что дети вырастут и тоже заведут детей? Зачем нужна жена, когда есть подружка? Зачем нужны дети, если их нет? На эти вопросы Буц ответов не находил, а потому оставался холостяком.

Ему встречались пустые, как дырявые вёдра, люди, с которыми он моментально обрывал общение. Ему встречались частичные люди. С ними он общался лишь по крайней необходимости. Ещё ему очень и очень редко встречались люди, которых он всё-таки считал за людей.

К последней категории принадлежал Холс. 36 лет. Женат. Энтомолог. Сосед Буца по домам. Оба они жили в пригороде северославского мегаполиса Парапуз. Сперва Буцу понравилось в Холсе то, что тот сдерживает обещания. Никаких излишне эмоциональных: “Давай как-нибудь сходим на рыбалку, чувак!” на протяжении нескольких лет, и всё с одинаковыми интонациями. А как соглашаешься, так у приятеля тут же объявляются неотложные дела. Ничего подобного. Если Холс звал Буца на рыбалку, значит они действительно шли на рыбалку, забрасывали удочки, пили баночное пиво из сумки-холодильника и болтали о всякой всячине типа: “Допустим, мы мутировали, и у наших задниц появились языки, тонкие и чёрные. Нужны ли этим языкам вкусовые рецепторы? И главное, зачем нашим задницам тонкие и чёрные языки?”.

Обычно Холс задавал начало, а Буц поддерживал, если тема нравилась. Если не нравилась или хотелось о чём-то подумать, не поддерживал. Холс понимал это молчание и не обижался. И это тоже очень нравилось Буцу. Исключение составляли насекомые. Тут Холсу было начхать, молчит Буц или нет. О насекомых он говорил с упоением, знанием и эгоизмом человека, болтающего о любимом увлечении. К тому же Холс был искренним человеком и не привык сдерживать своих порывов. В особенности, увлекали энтомолога пухоедовые. Буц, хотел он этого или нет, узнал о клопах, вшах, блохах и прочих всю их подноготную. И тихо проникся к ним холодной ненавистью, хотя и до этого особо не восхищался. В отличие от Буца, ищущего смысл жизни, смысл жизни Холса забрали насекомые. Жену и детей учёный любил также сильно, как и насекомых. Впрочем, люби он насекомых чуточку больше, он бы наверняка женился на какой-нибудь тле. Общаясь с женой Холса, эрудированной художницей по металлу, обожавшей отливать насекомых, и их детьми, братом и сестрой 12-ти и 16-ти лет, неугомонными и любознательными натурами, Буц изредка жалел о своём холостицизме, чего с ним раньше не случалось. Но это было мимолётное, сырое сожаление, стадный рефлекс. Слишком уж приварился Буц к своему одиночеству.