– Саша, иди сюда скорее. Сколько можно ждать?

Люся вздрогнула от неожиданности и стала крутить головой в поисках названного человека. Им оказался мальчик лет десяти, который вылез из воды и, вздрагивая от холода, помчался к импортной машине.

Оленька внимательно поглядела на подругу.

– Думала, бывшего зовут?

– Ага, – Люся грустно покачала головой. – Тьфу, даже настроение испортилось.

– Ясное дело. Он не звонил?

– Нет, – Люся тяжело вздохнула. – И это хорошо. Хоть душу не травит.

– Знаешь, предлагаю сегодня о нем больше не вспоминать. Ты лечиться от депрессии поехала, а не грустить. Все! С этой секунды снова наслаждаемся жизнью, – Оленька решительно нахмурила брови.

Оленька демонстративно закрыла глаза и повернула лицо навстречу последним солнечным лучам.

Люся еще некоторое время глядела по сторонам.

«Пожалуй, Ольга права. Надо потихоньку выкарабкиваться из уныния, – Думала Люся, лениво наблюдая за отдыхающими. – Я тут страдаю, а он и думать обо мне забыл. Лечиться, так лечится. Я птица Феникс. Я возрождаюсь из пепла. Я могу. Мне хватает сил».

Люся вспомнила фильм «Самая обаятельная и привлекательная», героиня которого так же твердила аффирмации, желая стать лучше и найти свое личное счастье. Люсе стало смешно. Она села удобнее и повернула лицо солнцу. День клонился к закату.

С приходом темноты на улице стало холодно. Оленька слазила в доме на второй этаж и принесла куртки с теплыми свитерами. В мангале жарко горел огонь, освещая чернеющее вокруг пространство яркими бликами.

Друзья сидели на веранде за накрытым закусками столом и тихо беседовали. Только Ванька ежеминутно подскакивал с места и дергал Игорька за рукав куртки.

– Папа, а дрова в мангал еще не пора подбрасывать?

– Нет, они еще не прогорели, – уже на автомате отвечал Игорек, наливая себе водки, а женщинам вино.

– Папа, если печку в доме плохо протопить, мы замерзнем ночью, – Не унимался ребенок.

– Не замерзнем. В доме уже тепло.

– Папа, а в мангале углей почти нет. Как же мы шашлыки с картошкой жарить будем?

– Если ты будешь к нам все время приставать, то ни картошки, ни шашлыков не получишь. – наконец не выдержала Оленька. – Садись рядом и лучше песню нам спой.

Ванька обиженно поджал губки и плюхнулся в кресло.

– Не буду ничего петь. Я обиделся, – и мальчик натянул почти до глаз ворот свитера.

– Ванька, еще капюшон куртки надень на голову, спрячься от нас, – Игорек икнул и пошел к мангалу пошурудить дрова.

Ванька тут же сорвался с места и побежал за отцом.

– Вот неугомонный, – Оленька с любовью посмотрела на сына.

– Слушай, а чего вы второго не рожаете? – Люся потерла глаза.

– Сама не знаю. Хотя, через годик, может, и созрею. Только девочку хочу.

– Я от Саши ребенка хотела. Не случилось, – Люся грустно вздохнула.

– А он хотел совместных детей?

– Понятия не имею. Я несколько раз пыталась говорить о детях, но он вначале отшучивался, потом отмалчивался.

– Значит, не хотел, – подытожила Оленька и долила вина. –Держись подруга. У меня такого опыта, к счастью, не было, но могу себе представить.

– Я его сильно любила, оправдывала, жалела, ждала. Ладно, если бы не обещал ничего! Обидно. Такое чувство, будто мною попользовались. Почему не расстаться цивилизованно, сохраняя хорошие отношения?

– Просто трус он, не любил тебя и думал, прежде всего, о себе ненаглядном, о своем удовольствии. Поэтому, даже замечательно, что теперь жизнь пойдет без этого засранца. Пора менять жизнь, – Оленька нахмурила брови. – Ты достойна самого лучшего мужчины. Вот только, для начала, самооценочку надо поднять. Как дальше планируешь жить?