Все было хорошо. Констанс ела за двоих, много гуляла, грелась у камина, наслаждаясь «Потерянным Раем» Мильтона и «Божественной Комедией» Данте.

Но вчера все пошло прахом. Ребенок, мальчик, родился мертвым. А у Констанс началось кровотечение. Врач, присутствовавший при родах, не смог ничего сделать, и лишь развел руками. Да, такое случается. Женщины, бывает, умирают при родах. Такая уж судьба.

Корнелий едва сдержался, чтобы не свернуть ему шею. Его бесило равнодушие этого человека, но он понимал, что врач не виноват в состоянии сестры. На прошлой неделе его сосед, тоже не бедный человек, скончался из-за больного зуба. Так что все происходящее не удивляло. Но причиняло жгучую боль.

– С малышом все в порядке? – через силу прошептала Констанс, когда врач разрешил Корнелию ее навестить.

Молодой человек не смог сказать правду. В угасающих глазах сестры было столько надежды, что сердце сжалось.

– Да. Здоровый мальчуган, – улыбнулся Корнелий, сдерживая слезы.

– Позаботься о нем, пока Роберт не вернется. И помоги ему, пожалуйста. Нужно найти кормилицу.

– Все будет хорошо, милая. Ты поправишься. И сама сможешь…

– Не будет, Корнелий. Я умираю. Ног почти не чувствую. Кажется, до рассвета не доживу.

– Прости меня…

– О чем ты говоришь? – слабо улыбнулась женщина. – Ты заботился обо мне каждый день, каждый час с тех пор, как не стало мамы. Я так тебе благодарна. И я так тебя люблю…

– Тише, милая. Тебе нужно отдохнуть. Поспи. А я пока заварю травяной чай. Он поможет набраться сил. Спи.

– Посиди со мной. Пожалуйста.

Сестра, закрыв глаза, тут же провалилась в сон. Корнелий еще несколько минут державший ее за руку, наконец встал и взглянул на сестру. Констанс права. До восхода солнца она умрет. Мужчина явственно видел печать смерти на ее лице. Пара часов, и все будет кончено.

Душу Констанс тяготила бренная оболочка, и она стремилась вырваться на свободу. Душе не было дела до его страданий. А как же он? Как он будет жить без своей младшей сестренки?

Корнелий вздохнул.

Молодая женщина, к счастью, не услышала этого вздоха. Сон ее был тяжелым, но крепким. Корнелий вышел из комнаты и отправился в свой кабинет. Нацедил в стакан виски, сделал глоток и снова открыл окно. Ветер плеснул горсть снежинок в его горящее лицо. Пригубив напиток, мужчина сцепил зубы, размышляя о грядущем.

Сестра умрет. Это не изменить. По крайней мере, ему. Но кто заберет ее душу? Неужели придется жить с воспоминаниями, как в ее глазах проступает ужас? Ведь он знал, как выглядит во время этого процесса. И он все еще помнил, как изменился взгляд души Джонатана, когда Корнелий пришел забрать его. Страх, ненависть, негодование, боль.

А тут родная кровь. Он все еще помнил Констанс малюткой, ради которой он пожертвовал своей судьбой. Девочкой, искренне смеющейся, когда брат подхватывал ее на руки и кружил в воздухе. Когда подарил сделанную собственноручно из соломы и старых тряпок куклу, в ее глазах был неподдельный восторг. И жгучая благодарность.

Он боялся, что сестра, узнав, кто он, возненавидит его. С этим не смиришься так легко. Эта молодая женщина занимала особое место в его жизни.

Мортам не запрещалось вести человеческий образ жизни. Особенно молодым. Он все еще оставался мужчиной с естественными потребностями. Но он не мог позволить себе влюбленности. Потому, что знал – даже самые красивые девушки смертны. В отличие от него.

Чем старше становится морт, тем реже он окружает себя людьми. Те, кто продолжали привычное общение, по словам Магды, обычно кончали плохо. Но он пока молод и не стремится к одиночеству. Может быть, через несколько веков он изменится. Если не совершит непоправимых ошибок на службе и не канет в Лету вслед за теми неудачниками.