тварь!

— Имгелрамус… — тихо произнес альфа, а потом нежно обнял меня за плечи и начал гладить по волосам, успокаивая, как старший брат. — Тише, всё хорошо, я не злюсь и не презираю, и обязательно помогу. Ведь ты не отвернулась, узнав мой изъян, и я не отвернусь от тебя. Я с удовольствием буду тебе помогать учиться, ведь ты напоминаешь мне младшую сестру, с которой мне запрещено видеться.

— Кто запретил? — спросила я.

— Совет двенадцати домов. Их еще называют двенадцать столпов — потомки первородных, светлых земель. Они судят и выносят вердикты.

— И, как я понимаю, они поклоняются Имгелрамусу? — спросила я.

— О! — грустно засмеялся он, и, погладив меня по голове с такой болью в глазах, продолжил: — Ты смогла выговорить, молодец! Да, они поклоняются ему и душой и телом. Их слова — его слова. Они, как и король, закон и порядок.

— И давно ты ее не видел? — спросила я и, обняв его за шею, прижала к себе, он положил мне голову на плечи и тяжело выдохнул.

— Более семи оборотов… — горестно сказал капитан и, обняв меня в ответ, тихо заплакал. Я почувствовала, как на мое плечо капают его горячие слезы и как он сдерживает рвущийся крик боли из груди. Мое сердце сжалось, потом пропустило удар, а через мгновение я начала чувствовать, как меня начинает накрывать ярость. Перед глазами мелькали пятна. Я хотела разорвать на куски эти двенадцать столпов.

Как они посмели… Как они посмели сделать ему больно?! Не прощу! Никогда ни за что не прощу! Всех уничтожу! В порошок сотру! Имгелрамус, ты мне за всё ответишь, за каждую слезинку, пролитую на этих землях. Не прощу! Будь ты проклят! Пусть тебе не будет места даже в аду! Уничтожу! Изведу двенадцать столпов! Не прощу!

— Снова решила объявить войну Богу? — спросил у меня в голове Абаддон. — Это просто невозможно!

— В мире нет ничего невозможного, — ответила ледяным тоном.

— Мне интересно: как ты справишься со старшим Богом? Очнись, кулема, он тебе не по зубам!

— Ты думаешь, что мать, когда её ребенок в опасности или страдает, то обращает внимание на такую ерунду, как невозможно? Мать для своего дитя сделает, всё: и возможное, и невозможное, и чудо!

— Какая мать? О чем ты? Ты что, головой ударилась? — спросил он. Однако в его голосе почему-то проскальзывали нотки радости и восхищения.

— Я — мать! А жители Андоры — мои дети! Только я могу наказывать их и только мне решать, как долго. Я в гневе! Моих детей обидели, они страдают и, как любая любящая мать, я обязана встать на защиту своих детей. Я не прощу тех, кто осквернил их души и сделал им больно! Поэтому с этого момента моими тренировками, Абаддон, займешься ты! Я хочу стать сильнее! Я хочу стать настолько сильной, чтобы больше не видеть слез и страданий! Я объявляю войну двенадцати домам!

— Наконец-то! — выдохнул он. — Слава Танатосу, ты это сказала! До тебя дошло!

— Имгелрамус мне за всё заплатит! Я отплачу ему стократно! Никто другой не смеет заставлять моих детей плакать! И без разницы: живут они на светлых землях или нет, но они мои дети и я люблю их!

— То есть, ты прощаешь их? — спросил он с надеждой в голосе.

— Да, всех, кроме Каймара и двенадцати столпов, — как только я это сказала, тело Хисы дернулось под моими руками. Он отскочил от меня и посмотрел на свои руки. По всему телу была черная печать, которая через мгновение испарилась.

— Что это было? — спросила я в шоке, хотя сама уже знала ответ. Я только что сняла проклятье!

— Не знаю, но мне дышать легче, да и манна в теле поддается контролю. Я больше не чувствую тяжести и нет страха, что я обращусь.

— Молодец, — сказал Абаддон, — ты только что сняла проклятье, я горжусь тобой. Оно сжирало у тебя столько сил, поэтому ты так медленно развивалась, еще и с таким трудом.