Высокая худощавая Тамара с объёмными округлыми бёдрами и маленькой грудью предназначалась природой для любителей восточной красоты и, несмотря на нешуточные, глубоко скрываемые страсти, вела себя при общении с расчётом на внимание определённого типа мужчин тонко и интеллигентно. Ротик-бантик на круглом кукольном личике медленно и нежно открывался, чтобы в очередной раз выдать заранее подготовленную и тщательно продуманную шутку, а маленькие карие глазки под толстыми стёклами очков максимально расширялись в ожидании заслуженной награды. Она не боялась делать мужчинам-коллегам замечания по поводу их профессиональной деятельности со ссылкой на свой красный диплом о высшем образовании, и её бледное личико, обрамлённое короткими чёрными волосами, как бы извиняясь, при этом слегка розовело. Мужчины изредка отмечали её достоинства, и входя в кабинет, она, раскрасневшаяся и счастливая, протирала запотевшие очки и с удовольствием рассказывала, например, как Игорь Сергеевич не смог пройти мимо и очень оригинально отреагировал на её новое платье:

– Ты, Тамарочка, даже зимой умудряешься выглядеть стройнее всех.

И ласково улыбнувшись на ехидную усмешку Марины, она кружилась перед зеркалом, демонстрируя доказательства услышанному.

Тело Марины равномерной приятной полноты соответствовало всем европейским стандартам и выглядело более сексуально даже в скромных, иногда неряшливых, нарядах, и для получения диплома о высшем образовании ей потребовалось гораздо меньше усилий, чем Тамаре. Достаточно было сесть к преподавателю поближе, закинуть под короткой юбкой одну ногу с полной круглой коленкой на другую, прогнуться и откинуться на спинку стула так, чтобы объёмная грудь максимально поднялась к чуть опущенному подбородку, и вперить в собеседника многообещающий взгляд огромных глаз с максимально расширенными чёрными зрачками. После такого ошибки в расчётах и чертежах уже не казались столь серьёзными, и Марина победоносно уносила заполненную очередным экзаменатором зачётку, кокетливо покачивая бёдрами.

Сложно было устоять под её магнетическим взглядом, сопровождаемым мягким ласковым мурлыканьем, и даже я, находясь рядом, иногда испытывала что-то похожее на сексуальное возбуждение.

– А вот интересно, смогу ли я соблазнить священника, – мечтательно вслух размышляла Марина над своими стратегическими планами во время очередного утреннего чаепития, пока я вспоминала и мысленно опробовала на мужчине новый приём самообороны, изученный накануне.

Она даже зеркало редко удостаивала своим вниманием, не сомневаясь в своей красоте, и снисходительно наблюдала за стараниями ближайшей конкурентки.

Но если Тамара была избирательна в отборе потенциальных поклонников, Марина предпочитала отвоевывать у ней своё превосходство количеством, а не качеством. Если Тамара терпеливо ждала заслуженных знаков внимания, Марина шла напролом и была их инициатором. Тамара жила тайной мечтой об идеальном сексуальном партнёре, которым так и не смог стать для неё муж, а для Марины секс был вторичен и рассматривался лишь в качестве награды мужчине за его полезный практический вклад в судьбу женщины.

– Я иногда сплю с мужем, но только с презервативом, и когда он трезвый, – делилась своим опытом семейной жизни Марина.

И судя по тому, как часто она жаловалась на его пьянство, семейного секса ему передавало крайне редко.

Мне всегда было интересно наблюдать психологические особенности людей, а способ сексуального удовлетворения Марины выглядел, как некое отклонение от общепринятой нормы, которое я для себя назвала женским эксгибиционизмом. С подобным своеобразием у мужчин я знакома давно – даже в нашей глухой провинции нашлась пара экземпляров, напугавших меня когда-то в подростковом возрасте к их глубокому удовлетворению, но то, что такое может случаться и с женщинами, я узнала благодаря Марине. Она не распахивала полы верхней одежды для сексуального возбуждения и получения удовольствия, а просто направлялась к мужчине, стреляя глазками и мурлыкая какую-нибудь ерунду, и когда он в качестве логического продолжения её заигрываний предлагал свои услуги, возмущалась и удалялась, к крайнему недоумению несостоявшегося кавалера. Это расценивалось Мариной не только как грубое посягательство на женскую честь, от которого далеко не каждый мужчина в данном случае сможет удержаться, но и как очередная закономерная победа её неотразимости и совершенства. А утро в рабочем кабинете как правило начиналось с очередного рассказа о новой «звёздочки на бампере»: