Странная это была сказка, последняя. Печальная очень.

– Дедушка, а куда их всех разнесло? Они потом нашли друг друга?

– Нет, не суждено им потом было найти друг друга. Не договорились заранее. Не создали один путь, единую судьбу. Времени было в обрез. Каждый попал в свою линию жизни, даже если и где-то пересеклись бы, не узнали бы друг друга. Это как заново родиться, с новым именем и в новом месте. Память прорывается только во снах, а проснешься – не знаешь, правда то или нет. Помнишь только сказку.

– Дедушка, а это ты про себя рассказывал? Эти сказки?

– Эти сказки в моей голове. И последняя не совсем сказка. Вижу её во снах постоянно. Там же подсказки слышу. Когда худо стало, про грибы во сне увидел, вроде как мой дед мне сказал, как ими позвать человека. Попробовал, не знал, что получится. А потом почувствовал, что кто-то идет по грибы. Вот ты и пришла. Совсем стар я стал, видно, помру скоро. Пришло время дар передать. Нельзя с ним уходить в мир иной. Передача сказки прекратиться, завет предков не будет исполнен. Некому мне передать было, а ты пришла, вижу, душа чистая, светлая, сразу почувствовал, что сможешь принять дар, сможешь вместить. Теперь сказка в тебе живет. В нужное время вспомнишь каждое слово. Осталось научить тебя кличу да и предостеречь. За этим даром охотятся. Когда клич крикнешь, пространство меняться начнет, время вспять потечет, увидишь это воочию, как реку стеклянную. Если заранее проторишь в уме дорожку, по ней пойдешь. Если клич будет внезапным, куда занесет и кем будешь, того не будешь знать и себя прежнюю помнить. Если клич не получится, то станешь заметной из-за выплеска силы. Начнут искать. Клич нельзя раскрывать чужим. Сила в нем страшная. Если достанется недобрым людям, то весь род людской погубить могут, или поработить. А время придет, как у меня, сила сама тебе подскажет, кому дар передать, сама притянет к тебе правильного человека, поймешь безошибочно, что это он.

– Ну что, готова? Пойдем, покличем? Чей клич выберешь, той силой и будешь работать. Я знаю несколько, тебе под силу будет один. Выбирай.

Старик вышел из землянки и встал посередине ровной круглой площадки. Он раскрыл руки и заклекотал вороном. Клекот зычно разнесся по округе. Ей показалось, что день сменился сумерками, потемнело в глазах, верхушки деревьев в отдалении стали раскачиваться и гнуться, словно от сильного ветра. По земле пошла дрожь. Все предметы вокруг потеряли твердость очертаний, стали зыбиться, небо превратилось в стеклянную реку и стало медленно втягиваться в огромную воронку, в центре которой стояло то, что уже не было стариком: это был громадный черный ворон. Она опустила взгляд на свои ноги и увидела, что вместо её босых ног в землю упираются крупные птичьи ноги в перьях. Более подробно всё разглядеть ей мешал массивный клюв. И тут её ноги подкосились, и она потеряла сознание и разум.

Когда очнулась, все вокруг было прежним.

«Второй раз я не выдержу. Я либо умру, либо сойду с ума», – сказала она себе.

– Что ты видела?

– Я видела себя вороном. Я была вороном, у меня был клюв.

– Ну что ж, сила выбрала за тебя. Ворон так ворон. Смотри на меня. Вытяни шею, представь, что ты ворон. У тебя перья, птичьи ноги, клюв. Клекотни. У тебя нет зубов, только язык и клюв. Повторяй всё за мной.

И опять перед ней стоял огромных размеров ворон, он разевал клюв, она видела извивающийся черный язычок, ворон косил на неё круглым глазом и не каркал, а страшно клекотал. Она вытянула шею и попыталась пошевелить языком: «кар, кар», – нет, не получалось. Тут ворон издал громкий клекот прямо ей в лицо, и она почувствовала, как у неё вырос клюв. Она попробовала еще раз и издала клекот. Он получился гортанный: «каааар». Она набрала больше воздуху и выпятила грудь: «каааар», – и услышала, как какое-то крупное животное в страхе ломанулось через чащу подальше от этого места. «Кааааар», – и стали стираться грани и небо закручиваться в большую стеклянную спираль.