Коротая вечер в одиночестве, супруг мой решил почитать книжку, и первое что ему попалось на глаза в нашей собственной библиотеке, оказался толкователь имен и снов. Я смутно помнила, что когда-то в командировке на небольшом полустанке во время короткой остановки от нечего делать купила эту аляповатую брошюрку. Там и нашел муж несколько вариантов моего имени, его старинное звучание ему очень понравилось.

Я успокоилась. Но, отсутствие очков на собственном носу, как ни странно, меня раздражало. Возможно потому, что я чувствовала себя немного виноватой, что напрасно набросилась с упреками на Климова, а скорее всего от того, что не взяла у него конверт. Я не нравилась себе в зеркале без привычного блеска стразов, модно украшавших мои прежние окуляры. В конце концов, чтобы окончательно придти в себя, да и во избежание лишних вопросов, я стала носить очки с простыми стеклами.

***

Прошло более двух лет. В разгар новогодних праздников на Рождество, когда город заливался колокольным звоном, приснился мне удивительный сон. Сновидение было таким четким, будто в голове прокрутили видеоролик. Снилось, что время уже позднее, в доме моем все мирно спали, но ночную тишину вдруг нарушил настойчивый звонок в дверь.

Мне очень не хотелось выползать из теплой постели, а звонок все никак не прекращался, и мне пришлось встать на его тревожный зов. Но, еще не дойдя до входа, дверь неожиданно исчезла, а за порогом оказался отец Владимир. Климов стоял в белом балахоне, весь в ярком сиянии солнечного света. Мужчина безмолвно и спокойно смотрел на меня, будто это и не он вовсе только что так настойчиво трезвонил в мою дверь. Только я попыталась спросить, зачем он тут, как видение исчезло, а я проснулась. Сердце бешено колотилось в груди, во рту пересохло. Мне понадобилось несколько минут, чтобы придти в себя и осознать, что это сон. Всего лишь сон!

Под впечатлением странного сна я находилась все те несколько дней, что оставались до выхода на работу. Первый же рабочий день преподнес мне большую неожиданность. Никита Андреевич вместо обычной просьбы о доставке документов, протянул пакет со словами, что пришла бандеролька по адресу его конторы, но на мое имя.

Вскрыв пакет, я обнаружила внутри стандартный конверт, который мне показался знакомым. Ну, конечно же, это тот самый, с завещанием, который просил не так давно принять на хранение Климов. В конверте лежал электронный диск и записка, в которой Владимир просил меня лично передать все это в университет на кафедру, где работал в студенческие годы. И ни слова о своей жизни, если жив, конечно.

Я выполнила просьбу необычного ученого. Весной, проезжая по той кривой дороге, что привела меня когда-то к восстановленному храму, я не удержалась и решила вновь побывать на величавом холме. На этот раз при свете дня первое, что бросилось в глаза, это полное отсутствие сияния церковных куполов.

Двери собора были приоткрыты. Когда я зашла туда, никто не обратил на меня внимания. Несколько женщин, закутанных в темные платки так, что невозможно было определить их возраст, не спеша расставляли вазы с цветами по центральному залу. В дальнем углу, за которым, как помнилось, находился вход в зеркальный коридор, никого не оказалось. Я медленно направилась туда, намереваясь незаметно заглянуть внутрь, но неожиданно уперлась в глухую стену. Только сейчас, оглядевшись, я почувствовала, что изменилась вся геометрия внутреннего помещения церкви – стены будто раздались в стороны, а потолок стал ниже. Не было и того лучезарного сияния, что заманило меня в это место два года назад.