А все-таки поступил Владимир со мной не слишком гостеприимно. Мало того, что одну бросил, так еще и в пустой комнате – ни еды, ни тепла. Спасибо, хоть графин с водой на столе оставил. А может в этой каморке еще что-нибудь есть? От чужого пальто исходил слабый запах лаванды. Я видела, что перед тем как снять его, мужчина вытащил из внутреннего кармана конверт, а из наружного – ключи. Я тогда испугалась, что неразговорчивый хозяин решил запереть меня в холодной комнате. Но он этого не сделал – и за то спасибо! На всякий случай я обшарила карманы чужого пальто, но ничего кроме чистого носового платка в нем не нашла.

Сидеть, бездумно уставившись в стену, выложенную грубо обтесанным камнем, вскоре надоело, да и ноги затекли от неудобной деревянной лавки, на которой мне светило провести всю ночь. Чтобы размяться, я решила основательно осмотреться. Сиреневый свет продолжал заманчиво подсвечивать стенки моей каморки сквозь узкое окно, больше походившее на дверцу. Я попыталась разглядеть внутреннее убранство собора, но ничего кроме сумеречных стен увидеть не смогла – в слабом непонятно откуда возникающем свечении ничего не отблескивало. Казалось, церковная утварь хотя бы немного, но должна была отражать свет, но ничего подобного через стекло я не заметила.

Принимая во внимание необычность обстановки, я даже не пробовала задремать. Попытки заснуть сейчас могли привести только к головной боли. Убедившись в очередной раз, что сотовой связи нет ни с одним из операторов, я принялась рассматривать полку с иконами. Разумеется, я не специалист в иконописи, но даже на мой дилетантский взгляд несколько образов, до которых я смогла дотянуться, красочно инструктированные камнями, выглядели новыми и очень богатыми. Если камушки были настоящими, то стоило церковное убранство кельи довольно внушительно. Можно было предположить, что и главный иконостас выполнен в той же манере, тогда оставалось только удивляться – как такое богатство никем не охраняется? Впрочем, возможно я ошибалась – охраняется, только чужаку вроде меня это не бросается в глаза.

Сдвинув одну из икон на нижней полочке, я заметила небольшую ручку – похожие пимпочки украшали мой старый письменный стол. Потянув за блестящий цилиндрик, я выдвинула мелкий узкий ящик, в котором лежал ключ довольно внушительных размеров. Оставалось только догадаться, что им можно было открыть.

Конфигурация ключа навела меня на мысль, что нужно поискать узкую щель, чем я и занялась. Действительно, рядом с входной дверью мне удалось обнаружить длинный узкий паз, который в неверном освещении вначале приняла за тень от дверного косяка. Ключ сразу легко вошел в паз и мягко повернулся два раза. Я чувствовала себя первооткрывателем неизведанного мира. Подобное чувство испытываешь иногда во сне, когда снится что-то совсем уж несуразное, волшебное, как в далеком детстве.

Но ничего загадочного и сверхъестественного не произошло – открылась небольшая ниша, в которой мрачно висело церковное одеяние – скорее всего рабочая одежда местного попа. Внимание мое привлек рычаг рядом с вешалкой. Я не сразу решилась нажать на него – а вдруг это сирена или что-нибудь подобное. Не хотелось будоражить местную обитель, но, не устояв, я все-таки попробовала потихоньку пошевелить загадочную ручку.

И снова ничего страшного не случилось – просто отъехало в сторону окно, которое оказалось на самом деле дверкой, открывающей вход внутрь церкви. Центральный зал таинственно мерцал в свете, проникающем с верхних сводов собора, а вокруг стояла звенящая тишина, потому что в ушах от этой немыслимой тишины действительно звенело, как от назойливого комара. Тишина была настолько непривычной, что мерещилось, будто это стуки собственного сердца отдавались громким эхом от высоких каменных сводов.