Дустрик продолжала рассказ:

– Только мы жили выше в горах, Ицакар все-таки ближе к долине. А к нам еще добираться километров сорок по узким дорогам. А Вартан жил еще выше в горах, поэтому в детстве мы с ним и не встречались. Он уехал на учебу, а когда я решила поехать в Ереван и поступить в медицинский институт, вот тут мои родители и попросили Вартана присмотреть за мной.

Севан с юмором спросил:

– Как хорошо он за тобой присматривает?

– А ты попробуй меня обидеть хоть словом и сразу увидишь, как он присматривает. В Ереване я чувствую себя в полной безопасности. Спасибо тебе Вартанчик!

Вартан лишь слегка улыбнулся и развел руками, без слов как бы говоря:

– А как иначе? Я же мужчина!

Все улыбнулись. И Вартан продолжил рассказ сестры. При этом выражение его лица смягчилось, он, очевидно, вспоминал то, что было ему близко к сердцу. Он улыбался той ласковой и доброй улыбкой, которая говорила о его глубокой привязанности к своим родителям.

Он говорил тихим голосом, не спеша, иногда замолкал. Никто не пытался его перебивать. Все терпеливо ждали продолжения его повествования.

– Да… Должен сказать, что родителей своих я просто обожаю… Потому что они этого заслуживают. Я у них родился последним ребенком. Передо мной у них было пять детей, четверо из которых были мальчики и одна девочка. Но все дети умирали маленькими. Мама мне рассказывала, что она пережила много горя. Трудно терять детей. И всегда, как только вспоминала об этом, она горько плакала… Отец с матерью были очень дружны между собой. Я редко вижу такие нежные и глубокие отношения. Но у них были именно такие. Отец никогда не обидел маму ни единым словом. Он не разрешал ей поднять даже вязанку хвороста для очага. Она выполняла только легкую работу. А в доме для женщины всегда работы хватает.

Отец меня везде и всюду таскал за собой. Даже на работу иногда с собой забирал. И всегда говорил мне:

– Смотри, сынок, какой ты у меня сильный. И я тоже сильный. Потому что мы с тобой – мужчины. А мама у нас – женщина. Она слабенькая, у нее руки слабые. Вот поэтому мы ее беречь будем, чтобы она у нас была всегда молодая и красивая. И я когда возвращался домой, говорил маме:

– Мама, ты у нас молодая и красивая. И вседа такой будешь.

Мама смеялась и говорила, что это папа у нас сильный и красивый, а она только красивая… И всем было весело.

Мама рассказывала, как она плакала, когда умирали их с отцом детки совсем маленькими. Поэтому им было уже за сорок, когда родился я. Поэтому отец и не расставался со мной, боялся, что не уследит и со мной может что-нибудь случиться. А рос я ужасным ребенком. Любил забираться почти по отвесным скалам. Прямо альпинист с рождения! Падал везде, обдирал локти и коленки. Мама меня только уговаривала быть более осторожнее, а отец очень боялся, что я переломаю руки-ноги и останусь хромым. Но, слава Богу, ничего такого не произошло. Я вырос. Среднюю школу заканчивал уже не дома, а в районном центре. Потом поехал поступать в институт.

– Вот значит ты каким непоседой рос! – засмеялась Алмаст и все ее поддержали.

Аревик спросила:

– У вас с сестренкой фамилии одинаковые?

Вартан ответил с такой теплотой в голосе, что было понятно, насколько искренне он рассказывал, как его родители любили и он их очень любит:

– Нет, разные. Мой отец – Акопян, а его сестра – мама Дустрик. И она носит фамилию по мужу. А он – Каспирянц. Вот так мы все детство жили в горах, и не видели ни моря, ни озер. Зато сейчас мы очень признательны вам, что вы нас приняли как родных. А я уже два года не видел своих родных. Прошлые каникулы я работал все лето в военном госпитале. Был оформлен санитаром, соответственно, и зарплату получал как санитар. Но работал вместе с хирургом, вначале как операционный медбрат, а потом даже ассистировал. Этот хирург – был наш преподаватель. Это он, по большому счету, решил мою судьбу. И это он предложил мою кандидатуру на должность преподавателя в институт.