– Я прогуляюсь, – сказал он и пошел в глубь леса.

Самочувствие Дубовых постепенно улучшилось. Прохладный воздух, твердая почва под ногами, свежий ветерок в лицо. Палваныч даже принялся мычать себе под нос какой-то фальшивый мотивчик. Лес, как обычно, звучал: переговаривались птицы, скрипели ветви, шелестела листва. И тут в привычный фон ворвался новый необычный шум. Прапорщику почудилось: где-то выше и сзади летит вертолет.

Дубовых резко обернулся. Прямо на него пикировал комар. Комар был размером с кавказскую овчарку. Большие прозрачные крылья стучали, как вертолетные лопасти. Но больше всего Палваныча поразил хоботок. Он был раза в два толще соломинки для коктейлей.

– Ектыш! – воскликнул прапорщик и упал наземь.

Комар протарахтел мимо и заложил крутой вираж.

«Как же я забыл? – мысленно возопил Дубовых. – В этой дурацкой долине все здоровенное!» Палваныч быстро поднялся на ноги.

– Ну, лети сюда, кровопийца, – хмуро сказал он. – Сейчас я тебе хобот оторву.

Переросток снова приближался к жертве. Прапорщик понимал: встречать такую тушу «лоб в лоб» не стоит. Он отскочил влево и обеими руками вцепился в хоботок. Хищник набрал достаточную скорость, чтобы Палваныча дернуло, сшибло с ног. Комариный ротовой аппарат не выдержал веса толстого мужчины и с громким «чвак!» оторвался от головы. Дубовых рухнул на траву, со всего маха вонзая добытое жало в кочку. Комар, качаясь, пролетел дальше и врезался в ствол дерева.

Раздался громкий хруст. Насекомое кверху лапками упало наземь.

Прапорщик встал, опасливо приблизился к поверженному врагу.

Комар не подавал признаков жизни. Искалеченная голова свесилась набок. Подрагивали лапки. Конвульсивно трепетало крылышко.

– У, бегемот носорожий или как там тебя, – пробубнил Палваныч.

Он живо вспомнил очаровательных существ, с которыми уже встречался в Драконьей долине: белку в полтора человеческих роста, саблезубого енота, улитку-переростка, паучка с банкетный стол…

– Хельга! – сипло вымолвил прапорщик и бросился к любимой женщине.

Коренастого плешивого мужика, бегущего на коротких толстых ножках, можно было принять за местного колобка. Дубовых пыхтел, сопел и коротко поругивался.

Выкатившись к месту стоянки, колобок-Палваныч застыл на месте. Лежал ковер. Валялись вещи – провиант, автомат, коробки с патронами, одеяла, шубы…

Графини Страхолюдлих не было.

– Хельгуша, – прошептал прапорщик, затравленно осматриваясь.

Он поглядел наверх, в крону дерева, под которым оставил спутницу.

Все было тихо.

Палваныч тяжело дышал, сжимая кулаки.

– Где же ты, милая? – произнес он, и в этом печальном вопросе сквозила такая мука, что сам Гамлет позавидовал бы. – Где же ты?..

– Пауль, откуда такое любопытство? – раздался за спиной Дубовых голос Страхолюдлих. – Мне надо было посетить кусты.

– Ты жива! – Прапорщик, чуть ли не плача от радости, подбежал к Хельге и заключил ее в объятия.

– Право же, мне приятна твоя страсть, но к чему такая драма? Вполне ординарная отлучка… – непонимающе проговорила графиня.

Палваныч справился с эмоциями:

– Здесь опасно. На меня было совершено диверсионное нападение силами комара больших габаритов. Еле отбился. Тут, Хельгуленочек, все твари больше, чем надо. Поэтому мой тебе командирский наказ: проявляй осторожность!

– Ах, точно! Я что-то подобное читала о местной живности! – закивала Страхолюдлих. – Ты не ранен?

– Нет. Но я полный болван по двум пунктам. Пункт первый: оставил тебя одну. Пункт второй: не взял с собой автомат. А сейчас лучше убраться отсюда.

Дубовых бережно поднял автомат, обмотал ремень вокруг кулака. Графиня собрала вещи.