– Та, хай, назад перекрестятся!

– А кто не захочет?

– Та, дурней немае!

– А если найдутся?

– Тоди на кол.

«Москаляку на гиляку». Знакомо. И «Волынская резня» предстоит, на триста с лишним лет раньше. Это уже не русские люди. Это хохлы. Ещё нет этого понятия, ещё нет понятия «Украинец», они называют себя русскими, но они не русские. Почти триста лет польско-литовского владычества коренным образом изменили людей. Вся казацкая старшина спит и видит, как станет шляхтичами и хлебнёт, наконец, вольностей полным горлом.

Чем заканчиваются шляхетские вольности? Распадом государства. Целый Сталин понадобился, чтобы вернуть все польские земли в руки поляков. И за это потом станет врагом Польши номер один. Как не допустить образование новой шляхты? Чёрт! Нужно думать, как разбить огромное войско, что со дня на день подойдёт к Южному Бугу. Конецпольский уже вышел из Каменца, и по пути к Белой Церкви будет переправляться через Южный Буг. Нужно срочно выдвигаться, от Киева до реки километров двести, а то и больше. А вот господам гетманам сначала нужно узнать, а что будет потом, как делить города и веси.

Может бросить их одних с Сигизмундом разбираться? Не помнил генерал Афанасьев, чем этот бунт в реальной истории закончился, но видно ни чем хорошим, раз про него братский украинский народ песен не сложил. Потом из турецкого плена освободится Богдан Хмельницкий и у польского писателя Генрика Сенкевича появится повод написать свою знаменитую трилогию. Украина и Польша умоются кровью. Так ведь, не получится, на днях в Киев начнут прибывать войска. Много плохо обученных и плохо вооружённых русских людей с плохими командирами. Опять будут реки крови, только теперь своей и это с учётом того, что Россия сейчас в огромной демографической яме.

– Господа, казаки! – прервал их галдёж по поводу Львова Пётр, – Давайте для начала справимся с гетманом Станиславом Конецпольским. У него порядка тридцати тысяч войско, а нас с вами сколько. Мне нужно для вылавливания бежавших и дезертировавших противников тысяч пять казаков. Нельзя дать этим товарищам превратиться в мародёрствующие банды. Я выступаю, завтра со своим полком к Белой Церкви и потом дальше к Виннице или Хмельнику, в зависимости от того, где будет переправляться через Южный Буг Конецпольский. Ещё мне нужно пару десятков казаков одвуконь уроженцев тех мест для ведения разведки, ну, наблюдения за противником. Это первое.

– А что делать с пленными? – это уже победил ляхов молодой и горячий Сагайдачный.

– Пленных я выкуплю у вас и отправлю в Сибирь и на Урал крепить могущество России, а по-простому – работать. Только вы перестаньте шкуру неубитого медведя делить. Силён медведь. И нас намного меньше. Да, в эти пять тысяч должны войти не желающие пограбить самим, а опытные и дисциплинированные воины. Банды дезертиров будут при оружии и на чужой территории, будут огрызаться, как и любой загнанный в угол зверь. Всё, давайте расходиться. У меня дел полно. И второе. После победы будем земли делить. Вот прямо здесь. После того, как Сигизмунд капитулирует.

Боше де Мезириак горланил песню наравне со всеми остальными учёными, сидящими у костра. Когда весною её впервые на итальянском спел Клавдио Акиллини половина собравшихся просто попадала со стульев, вторая половина осталась сидеть не потому, что ей было не смешно, а потому что …