– Горячая девушка, – покашляв, заметил Павел Петрович.

– Дочка хозяйки магазина, – кивнул Роман, и они пошли по улице.

Вместо тротуаров вдоль низких заборов из штакетника были настелены мостки из некрашеных досок. Асфальта на улице не было. Кое-где дорога была присыпана щебнем, но таких мест было мало, и чаще редким машинам приходилось ездить по обычной грунтовке подпрыгивая на кочках и ямах, образовавшихся от колес больших машин и тракторов.

– Когда же дедушка успел вам про меня рассказать? – спросил Павел.

– Да долго ли… У меня здесь ремонтная мастерская. В ней всегда люди крутятся. Он зашел новым жильцом похвастаться, а сарафанное радио дальше разнесло по всей деревне.

– А если не секрет, что ремонтирует ваша мастерская?

– Она вообще-то не моя, а колхозная… Машины, оборудование разное. У нас и станки есть, и кузница. Все что угодно можем починить. От самовара до самолета, – ответил Роман с заметной гордостью за свою работу. – У нас же в деревне колхоз сохранился. Правда, сейчас это фермерский кооператив, но даже название осталось прежнее: «Заонежье».

– Не думал, что где-то еще колхозы остались. Неужели выгодно?

– Если на жопе не сидеть… – простодушно улыбнулся парень. – У нас и коровы, и овцы. А значит молоко, мясо, шерсть. В прудах рыбу выращиваем. Ягоды и грибы перерабатываем, консервируем. Не бедствуем.

– А орешки не простые, все скорлупки золотые, ядра – чистый изумруд… – с улыбкой процитировал Павел Петрович. – Удивительно… Даже не верится.

– Это все благодаря хозяйке нашей, Анастасии Владимировне, – не заметил иронии Роман. – Она у нас и в колхозе управляет, и в местном поселковом Совете. Без нее бы ничего не получилось. Технику на металлолом бы продали, скот на мясо, коровники на кирпичи, а люди бы или уехали в другие места, или на кладбище.

– Откуда же взялась эта ваша хозяйка «Заонежья»?

– Местная она. С характером и принципами. Только вот… – Роман остановился  задумавшись. – Зря я, наверное, вам все рассказываю, но уж начал… Очередной передел у нас здесь намечается. Этим… – он пренебрежительно махнул рукой в сторону того магазина, где они только что были, – и  вашим жуликам из Москвы колхоз наш покоя не дает. Выкупить его хотят.

– Им-то он зачем?

– Я не знаю. Денег у них полно и вся наша местная власть перед ними прогнувшись ходит. А для нас здесь другой работы нет. Если они его себе заберут, нам же все равно в нем работать. Только пока мы сами себе хозяева, а так придется на какого-то дядю спину гнуть.

– Это понятно. Но если вы продавать не хотите, то как же они купят?

– Когда деньги есть, можно много способов придумать, – нахмурившись ответил парень, наверное, еще и сам не веря, что возможна такая несправедливость.

Они помолчали. Павел Петрович украдкой посмотрел на своего спасителя. Немного наивные, добрые голубые глаза говорили о его доверчивости, но упрямо сжатые губы и что-то жесткое в уверенных и решительных движениях его сильных натруженных рук, не оставляло сомнений, что до своей цели он будет идти несмотря ни на что.

«Какой колхоз? Зачем? Пока молодой здоровый бежать тебе отсюда надо. Ведь никакой перспективы здесь нет. Тем более, если работящий и рукастый», – подумал Павел, но говорить об этом не стал и, чтобы сменить тему, спросил:

– А дедушка Захар, у которого я комнату снял, он тоже местный?

– Вроде да. Правда никто не может сказать, когда он появился. Самые старые жители говорят, что он уже был дедушкой, когда они еще в школу ходили.

– Мне сказали, что он немного не в себе.

– Есть немного. Он всем говорит, что у него внучка пропала, но никто ее никогда не видел. Вроде как зашла в какую-то пещеру и заблудилась. У нас здесь и пещер-то нет. Теперь он ходит по лесам ищет и внучку, и пещеру. Да еще город какой-то. Но мне кажется, что он все это выдумал или ему приснилось. Не было ни внучки, ни пещеры. Ни тем более города.