– Бежим!

Оля первая стала карабкаться по камням, Ясь обогнал её, стал протягивать руку, помогать подтягиваться. На пороге пещеры Оля оглянулась: первый огромный паук был почти рядом, тянул к ним мохнатые лапы. Он вполне мог протиснуться за ними в пещеру, но девочка, не выпускавшая из рук свой спасительный шар-экран, быстро нажала нужную кнопку. Между ней и пауком, закрывая вход в пещеру, упал первый блок, за ним второй, третий…

– Как же они там злятся, – засмеялся Ясь, облегчённо вздыхая. Оля представила и тоже залилась смехом. Так, продолжая смеяться и обсуждать своё путешествие, они пошли к далёкому светящемуся впереди лучику. И вскоре вышли из пещеры прямо на мощённую жёлтым блестящим камнем мостовую города.

Какой же это был чудесный город! Оля застыла на месте от восхищения. Старинные дома из голубовато-лилового сверкающего камня, колонны, витые перила веранд и балконов, расходящиеся лучами улицы. И деревья, кругом деревья. Оля с удивлением увидела на деревьях большие белые, розовые цветы, а между ними уже и плоды, похожие на яблоки, груши, апельсины, но такие большие.

– Как это может быть? – повернулась она к Ясю. – Разве могут деревья и цвести, и фрукты давать? Одновременно?

Он пожал плечами:

– А как по-другому? У нас всегда так.

– Так это у вас весна или лето?

Мальчик опять её не понял:

– У нас всегда так, – повторил он.

«Ага, – догадалась Оля, – здесь, наверное, всегда одно время года. Конечно, это же волшебство».

Ясь потянул её за руку в одну из узких улиц, Оля шла и дышала словно бы не воздухом: так чудесно пахло, как её любимые мамины духи. Вокруг были цветы: обвивали ограды дворов, балконы, заполняли каменные вазоны у входных дверей, тянулись длинными клумбами вдоль улицы. Они прошли ещё две такие красивые, в цветах, улицы. Вот только людей на них не было. А потом через каменную арку вышли на площадь. Здесь впервые Оля увидела людей.

Людей было много, они ходили по площади просто так, ничего не делая, не разговаривая. Площадь была заполнена глухим шумом от шарканья и топанья ног – и всё, никаких других звуков. Передвигались эти люди очень медленно, в какой-то момент будто упирались в препятствие, останавливались в недоумении, поворачивали и шли обратно. Казалось, всё ходят кругами, иногда натыкались друг на друга и расходились, не замечая никого. На женщинах были длинные платья, красивые шапочки, которые – Оля вспомнила, – назывались чепцами, или косынки. Но у многих они, наверное, попадали, непокрытые волосы растрепались. Многие люди сидели или лежали под деревьями, у стен домов, у телег, запряжённых лошадьми. Лошади тоже стояли неподвижно, опустив головы, а несколько даже лежали на земле, медленно и тяжело дыша. У людей были странные застывшие лица и странные глаза – все смотрели, не мигая, куда-то вдаль. Ясь вёл Олю за руку через площадь, стараясь, чтоб их никто не задевал. Но их толкали и шли дальше, как мимо пустого места. Девочке впервые стало по-настоящему страшно. Она так не боялась ни в заколдованным лесу, ни в тумане, ни при виде гнавшихся чудищ. Она тихо, сама для себя прошептала: «Совсем как зомби… Но ведь они живые…» Она резко остановилась:

– Зачем твоя бабушка-ведьма это сделала? Обиделась! Это же дети друг на друга обижаются, а взрослые не должны!

Ясь оттащил её в сторону, к стене дома, где бродящих людей было мало.

– Не знаю, – сказал, понурив голову. А потом добавил, словно оправдывал бабушку. – Она могла бы не говорить мне, как можно расколдовать. И завтра в городе все бы замерли на сто лет. Да, каждое колдовство всегда на сто лет. Потом снова можно расколдовать, если кто-то сумеет.