Она лениво зевнула, неторопливо подложила под себя думочки и с особым усердием продолжила раскачивать мозгомешалку в своём глубоко – женском, даже интимном направлении. «Хочу секса! Бурного, динамичного, страстного! А то Зинка, Зинка! Зинаида Михална, пожалуйста, чин «прынцессы» обязывает. Эх, развела мужиков этих на свою женскую зазнобу и дурную голову. Да, Зинаида Михална? Да, Зинка! Что любите их всех? Нет, так симпатизируете. Вот, если ты была Зинаидой Михайловной во всём, то стала бы после окончания девятого класса сразу же женой Филиппа Петровича! – и Зина призадумалась, но тут же продолжила. – Мда, женой Филиппа Петровича, будь он неладен!» Хррр – плюх…

Конечно, Зина в сердцах чаще всего сетовала на Васька, который для неё был ещё тем кобелём и козлом знатным одновременно. Ведь он с пяти лет дал ей понять, где у него уже случайно «прибыло»! Когда она, девчонкой, впервые столкнулась с этим, где не только увидела собственными глазами, но и нечаянно ощутила спереди шишечку – бугорок у Васька, то сразу же поняла, что мысли какие – то дурные ей в голову полезли. А они уже тогда были точно, когда только с годами успели разрастись в стороны, Зина так и не поняла, часто сравнивая их с пышно раскидистым кустом сирени, который рос под окном её дома. У неё всегда было много дел, забот и мыслей, а не то, чтобы ещё и этот куст в порядке содержать. Тем более, что любая физическая работа отвлекала Зину от женских страданий, чего она никак не могла допустить. Ведь вероятность того, что сразу что – то пойдёт не так в её личной жизни была очень высокой. А этого Зина больше всего не хотела или хотела, но не так через какой – то там куст сирени.

Зина часто вспоминала, какие испытала ощущения уже тогда к большому бугорку маленького Васька, и как потом откровенно наслаждалась своим первым половым впечатлением. Это её забавляло, интриговало и запускало ранее неведомые ей механизмы. Со временем, когда она выросла, то научилась сдерживать свои эротические фантазии бурно разросшихся женских мозгов, похожих на тот взлохмаченный куст сирени под своим окном, которые не давали ей спокойно жить, дышать и есть.

Ведь тогда в той ситуации, где они с Васьком пожелали нырнуть за яблоками к соседке Гале, всё было просто и понятно, а сейчас усложнилось настолько, что принимало не очень приятный оборот не только для них двоих.

На севере принято было строить заборы, как можно плотнее, ставя под лёгким наклоном вперёд доску к доске, а ещё раньше, чуть ли не двойными с подпорками. Но всё равно, очень скоро от холода и сырости они расшатывались, обнажая дыры разного диаметра. Вот так со временем и получилось, что в соседском заборе, где росли яблоки появилась дырка маленького размера. И сообразительному Ваську ничего не оставалось, как предложить Зине взяться за руки и вместе пролезть, чтобы быстрее было. Тайный их сговор превзошёл даже самые смелые урожайные ожидания и напрямую достиг поставленной цели добыть яблок. Но ещё, помимо этого, как – то само собой получилось так, что Васёк и Зина очень сильно прижались друг к другу телами, когда одновременно дырку забора осваивали. И неожиданно впервые столкнулись с эротическим детским познанием себя и другого, что свидетельствовало о прохождении ими очередной стадии психосексуального развития соответственно возрасту. Прошли годы, Васёк и Зина выросли, но их обоюдное желание прижиматься друг к другу не изменилось, преобразовалось и теперь уже составляло дурную славу женатого кобеля и беспринципной суки.

Зину ненавязчиво стало клонить в сон, и она чтобы не заснуть в свой единственный и законный выходной день, снова озадачилась размышлениями на тему души своей яблочно – отзывчивой. Тем более, что это всегда её бодрило, заставляя волноваться и испытывать тёплую ломоту нежности. «Как у него тогда всё выперло, как – будто каменная скала встала, а я дурочка пятилетняя, как впечатлилась! Ведь сколько раз Васька видела и в брюках, и в шортах, и в плавках, и даже, без трусов, когда он в летнем душе купался, а не помогло избежать потрясения. Мда… и какое откровение случилось, когда поняла, что сзади у всех всё одинаково, а спереди, как выяснилось, нет. Да это и хорошо, что Васёк так удачно ко мне повернулся, почти прилип всем телом, и я ощутила этот его мужской камень, что было невероятно приятно. Хахх, вот Васёк такого неконтролируемого первого мужского подвоха со стороны этого «прибыло» не ожидал, хахх. Покраснел, как рак, задышал, как слон, а глазища, как на меня вытаращил! Да…хотя, сейчас уже взрослым кобелиной, так и продолжает делать, всё само Зинуля, само. А мне, как яркой видной и сексуальной Зинаиде Михалне, эти чужие яблочные сады – вот как, по горло уже! Ни одна моя думочка печаль и грусть – тоску бабскую не согреет! Васёк, зараза, уууу! Шептун фигов! «Зинуля, королева моя! Мой бугорочек растёт на глазах! Давай за яблочками сходим!» Скотина! Козёл северный! Вечно сзади подкрадывается, ещё вперёд толкает, задыхается, видимо в предвкушении очередного урожая яблок. «Руки не отпускай, Зиночка! Ты первая! А я следом за тобой!» Паразит! Да прижимает так, что ничего не соображается, зато сам сообразительный какой. Да…ведь каждый раз, как первый раз! Ну, что же это такое?! Как за яблоками, так Зинуля – королева, как за другим сбором плодов нашего взаимодействия, так Зинка. В миллионный раз, скотина! Не хочу больше семки щелкать, надоело!» Хррр – плюх, и Зина с досадой швырнула пакет с семечками на журнальный столик.