С любовью, вечно твой, император Дориан".


Небо окрасилось в оранжевый от заката, обретя цвет моих волос, однако мне он всегда напоминал об императрице-матери. Ее воспоминания не сохранили от меня секрет того, что на имени Дориана настоял император, а она грезила о имени Вильям, так как оно пришло ей во сне во время беременности. Она никому не рассказывала об этом, так что посчитала это знаком и написала в пустующей строфе "Вильямс". Если у императрицы-матери есть возможность наблюдать с небес, то я надеюсь, что мое решение ее обрадует.


"Мой драгоценный супруг, уготованный Богиней,


Едва почувствовав дуновение теплого южного ветра на своей коже, я ощутила тоску по тебе. Все моё существование завязано на тебе, моя жизнь и душа в твоих руках, может от этого так странно находиться далеко от нашего дома? Две недели разлуки кажутся вечностью, ведь меньше чем за день ваша покорная слуга измучилась настолько, что готова вновь собрать чемоданы и ринуться домой. Однако, ваш подарок прекрасен, я благодарю вас за внимательность к моему желанию вернуться на юг хоть на несколько дней, однако тепло, море и пение птиц, по коим я тосковала, мне не кажутся теперь такими родными. Может дело в том, что самая драгоценная часть моего сердца, самый родной человек, остались на другом конце света? Простите мои жалобы и стенания, Ваше Величество, ведь я должна была благодарить вас за столь щедрый подарок, но я вынуждена признать, что главным даром для меня стало откровение, что не будет мне счастья и покоя, покуда вы не держите меня в объятиях.


С любовью и уважением, тоскующая по вам жена, императрица Аннабель".


– Это и есть поместье Вильямс? – Карлайл указал в окошко, жмурясь от яркого света.


– Верно.


Бело-синий особняк красовался на возвышенности, объятый с двух сторон виноградниками, а с третьей морем. Дом, в котором мне довелось провести так мало времени, но который сослужил мне огромную услугу.


Признаться, я нарушила закон. Получив в распоряжение здешние земли, мне сразу стало понятно, что достаточно времени для заботы об этом месте у меня не найдется, так что я поставила управляющими этой землей брата и невестку Ракель, но запретила называться доверенным лицом, а представляться графом и графиней Вильямс. Благодаря этому, пока Дитрих Вильямс с женой по моему приказу занимались развитием угодий, они так же вписались в светское общество, что позволяло им шпионить для меня.


– У вас лицо просветлело, – заметил рыцарь, – впервые за 4 месяца.


– Хочу хотя бы на пару дней забыть, что мне чуть за 30, я вдова с 3-я детьми, которую не прочь убить с дюжину влиятельнейших людей этой страны, – с улыбкой ответила я.


– Как об этом забыть можно? – его лицо скривилось. – И стоит ли, если есть угроза вашей жизни?


– Безопасность моя в твоих руках, – я пожала плечами, – так что просто рассчитываю на тебя.


Выстроенные в ряды слуги встречали нас у поместья вместе с Дитрихом и Авророй.


– Приветствуем, Ваше императорское Величество, – объявила графская чета, – молимся о вашем здравии.


– Взаимно, мои дорогие. Аврора, как твое здоровье? Когда ты готовишься к родам?


За неспешным диалогом прошла прогулка по саду поместья и совместный ужин. Впервые за годы увидеть закат с террасы под шум наката волн было незабываемо. Солнце неспешно опускалось к воде, давая мне насладиться прекрасным зрелищем.


– Море цвета ваших волос, – с улыбкой заметила Аврора.


– Завтра будет жарко. Вам действительно стоит отправляться в деревню в такую погоду еще и с одним сопровождающим? – озабоченный граф налил мне еще вина.


– Я же буду под маскировкой, так что переживать не о чем. И неужели в империи все так плохо, что мне бы попытались навредить, едва признав монарха?