Как подтверждение, со стороны каждого корпуса, стоило командирам вернуться с сундуками, что с трудом несли по четыре человека, доносилось громкое: «Ху!». И тогда Владетельный склонял голову, чуть поворачивая тело в нужную сторону. Такой просто жест, но он, кажется, имел огромное значение.

У подножия лестницы, следя за происходящим, стоял заслон из личной гвардии и представители сената, который правил городом в отсутствии Стратега. Разделенный на пять частей, огромный Нам-Кивас имел колоссальное значение для империи, и супруг не соглашался оставлять его заботам одного человека. Не тогда, когда армия уходила в пустыню на полгода.

Солнце палило нещадно, накаляя плиты под ногами. Сенаторы, кажется, были готовы лишиться чувств, стоя под открытым небом, когда как армия стратега не испытывала даже относительного дискомфорта. Не теперь, когда они только вернулись из моря песков. Глаза многих еще едва заметно сияли, пусть и не так ярко, как у Владетельного.

Я почувствовала тот миг, когда заклинание прохлады растаяло, испарившись от жары. Меня слово окатило кипятком. Раскрыв рот, пытаясь вдохнуть, я дрожала, не в состоянии двинуться или произнести хоть слово. Перед глазами все заволокло пеленой. Рассмотреть что-то удалось только тогда, когда напротив появилось хмурое лицо супруга.

Стратег что-то произнес, но я не расслышала слов, пытаясь справиться со слабостью. Никогда не любила лето в этом месте, плохо перенося невыносимую жару, что приносил ветер из Стеклянной пустыни, но так дурно мне не было, кажется никогда.

**

Меня, почти теряющую сознание, медленно потянули вверх, заставляя встать. Ноги дрожали, и я определенно упала, если бы не поддержка, когда верхнюю накидку немного резко потянули с плеч. Земля ушла из-под ног, все закружилось, голова едва не откинулась назад под тяжестью короны, но под ней быстро появилась надежная опора.

В носу защекотало от запаха мускуса и пряностей, когда прижав меня к широкой груди, Стратег направился вверх по лестнице. С каким-то неверием, что все это случилось со мной, я приоткрыла глаза. Сквозь рябь вуали на лестнице можно было рассмотреть шлейф моей верхней накидки, расстеленный на весь лестничный пролет. И сейчас это выглядело как насмешка. Я – символ всего того, что войско моего супруга оберегает от угрозы по ту сторону песков. И я едва не потеряла сознание перед глазами всей армии.

Какой позор. Какая нелепица.

– Простите меня, – тихо просипела, зная, что он услышит, впрочем, не сильно рассчитывая на ответ.

Так и вышло. С поразительной легкостью поднявшись по ступеням, Владетельный, не останавливаясь в дверях и не глядя на слуг, прошел в одну из боковых гостиных, которых было множество во дворце. Тут царил полумрак и живительная прохлада, но головокружение все еще удерживало меня в своих лапах.

Стратег, пройдя вглубь комнаты, осторожно опустил меня на диванчик, удостоверившись, что голова не откинется бессильно назад, потеряв опору. Через прикрытые веки и вуаль я наблюдала за тем, как супруг распрямился, окидывая комнату взглядом. Чары пустыни на мгновение спали, и я сумела рассмотреть, как хмурятся светлые брови, пытаясь что-то отыскать среди обстановки.

Рубленые черты, пушистые светлые ресницы. И коротко стриженые волосы. Кожа была не совсем белой, а скорее золотистой, словно сияя изнутри. Владетельный князь был весьма хорош собой. Если хоть на миг забыть кто он на самом деле.

Стремительно, словно Стратег знал что-то мне недоступное, мужчина метнулся в дальний конец комнаты, тут же вернувшись с пухлой подушкой в руках. Мою голову осторожно приподняли, подложив под щеку прохладный шелк.