И вот через месяц этот ученый муж посетил маленькую сибирскую деревеньку на берегу Енисея, где наслаждался просыпающейся от зимнего сна природой Енисейца.

Работать почему-то этот человек с двумя высшими образованиями не хотел. Его почти никто не видел в деревне. Он постоянно бродил по лесу и берегам Енисея. Девушки, особенно Шурка Сковородникова, сходили с ума от неизвестности.

Солнце ослепительно светило на остатки снега. Сегодня взбурливший серый Енисей взломал толстый лед и понес его по своему обычному течению, заставляя неуклюжие льдины плясать вдоль берега. Лешка с интересом наблюдал за одной из таких льдин, как вдруг с отвесного обрыва посыпались крошки грязного снега. Он поднял голову. Там, наверху, у самого края обрыва, о платформу которого билась с бешеным ревом разъяренная река, стояла Ольга с непокрытой головой и распахнутым пальто. Она подставила лицо ветру и прикрыла глаза. Что-то божественное было в этой стройной фигуре, залитой весенним солнцем. Лешка не без труда поднялся на обрывистый берег, но никого уже там не нашел. «Нет, привидеться мне это точно не могло», – подумал он и медленно направился вдоль реки.

Через день Дегтярёв прогуливался по лесу. За раздумьями и не заметил, как зашел в самую глушь.

– Что это вы тут делаете? – на него в упор смотрела девушка. Она сидела на пеньке и грелась на солнышке.

– Отдыхаю, – ответил Лешка, бесцеремонно осматривая девушку.

– От чего? – она вдруг сняла сапог и вылила оттуда воду.

– Гм… – Лешка обалдело смотрел, как девушка, не стесняясь, сняла мокрый чулок и выжала его.

– Так от чего же? – она вскинула на него взгляд синих глаз.

– От людей.

– От людей? А что они вам сделали?

– Надоели.

– А-а-а-а, мне тоже они страшно надоедают порой. Видеть их не могу. Взяла бы так всех и поперестреляла.

– И чтобы не совершить этого, вы так далеко забираетесь? – спросил Лешка, осматривая густую чащу деревьев с едва заметным налетом набухших почек.

– Да, наверняка, – Ольга вновь надела сапог и встала с пенька. – Весною хочу почему-то всегда острее почувствовать свою свободу.

– Странно, обычно девушки весной хотят почувствовать любовь, испытать силу этой любви. Затем удачно выйти замуж, нарожать своему единственному кучу детишек и жить долго и счастливо.

– Вы забыли еще о том, что еще этой девушке надо вступить в комсомол, вкалывать на колхозных фермах и полях, чертить палочками на небелёной стене свои трудодни и сначала думать о будущем своей великой Родины, и только потом о своем личном счастье.

– Ну, зачем же так иронизировать? Вы, кстати, простите за бестактность, но позвольте узнать ваше имя.

– Ольга.

– Отлично! Алексей! – слегка наклонил он голову и как-то неприятно улыбнулся. – Ольга, вы забываете, что семья – это ячейка общества.

Ольга зло расхохоталась. Он молча смотрел на неё несколько секунд.

– Дурак! – резко бросила ему Ольга и также загадочно исчезла, как и появилась.

Лешка в недоумении оглядывался вокруг.

– Дурак, – подтвердил он и бесцельно пошел навстречу солнцу, перебирая в памяти этот разговор.

***

– Ты знаешь, кого я встретила в лесу? – спросила Ленку Ольга, перелистывая «Историю России» Карамзина.

– Кого?

– Лешку Дегтярёва.

– И как?

– Самоуверенный нахал.

– Ого! Что так!

– Пообщаешься – узнаешь.

– После такой характеристики мне как-то и не хочется.

– А знаешь…. Да оторвись ты от своей анатомии!

Ленка подняла голову и с недоумением посмотрела на подругу.

– Ничего теперь не скажу! – обиделась Ольга и быстрее начала листать книгу.

Ленка улыбнулась и опять склонилась над тетрадкой.

– Он мне почему-то понравился, – тихо, как бы между прочим, проронила Ольга.