– Какой стыд! – пробормотал Лео, но мне было всё равно. Я должен добиться своего.

Занавеска на окне в кухне дёрнулась, и я мог, как говорит Шеннон, на мизинчиках поклясться, что это она. Улыбнувшись, я вновь заговорил:

– Помнишь, через неделю после нашего знакомства, когда я прижал тебя к стене после урока математики, ты призналась, что боишься меня? Ты тогда сказала, что никогда не понимаешь, о чём я думаю. А знаешь, о чём я думал тогда и все последующие годы вплоть до этой секунды? Как бы было прекрасно заткнуть тебе рот поцелуем, почувствовать твой вкус и остаться в этом моменте навечно.

– Нас сейчас заберут в полицию, – простонал Лео, и я заметил, как из соседних домов высыпали люди, с любопытством смотря на мою машину.

– А помнишь, как через пару месяцев на Рождество я стал твоим учителем на льду? Ты тогда так боялась, что забыла собственное имя, но, доверчиво смотря мне в глаза, делала неуверенные шаги, а я держал тебя и уверял, что не отпущу? Помнишь, как однажды, когда ты заболела, я нашёптывал тебе сказку на ночь и продержал тебя на руках всю ночь?

От этих воспоминаний в груди всё сжалось и мне было фиолетово на всех свидетелей моих откровений. Это было наше прошлое. Светлое и счастливое.

Занавеска то и дело колыхалась, словно Шеннон теребила её.

– А помнишь, как я пообещал назвать свою компанию в твою честь? Так я это и сделал. Моё агентство по праву твоё. Я построил бизнес, думая о тебе. Каждый день я смотрел на наш логотип и вспоминал твои хитрые глаза. Если ты думала, что аббревиатура моего агентства – это случайный набор букв, то ты ошибаешься. Это ты и я. Кстати, лимонные деревья в офисе тоже из-за тебя.

Мне пришлось пойти на крайность. Я бы и так ей об этом рассказал, но пришлось выдать сокровенную информацию раньше времени при свидетелях. Чем больше она тянет, тем дольше я не могу заняться действительно важными делами. Не то чтобы вернуть Шеннон не важно, нет. Но для начала я должен разобраться в своей жизни. Я хотел в этот раз всё сделать правильно и честно.

– А помнишь паука из твоей квартиры в Миннеаполисе? Ты назвала его Дружком и частенько, глядя на него, говорила мне, что уверена, что он смотрит и думает, как сожрать тебя ночью. Но при этом я замечал, как ты ему улыбалась. Так вот, я забрал его с собой.

Ну, если верить теории Лео о том, что на домашних животных мы практикуем родительские навыки, то я просто не мог оставить голодать этого паука, поэтому забрал в свой дом.

Проклятье.

Что ещё я сделаю ради Шеннон?!

– А помнишь наш первый…

Меня прервала вибрация мобильника и я опустил глаза на него.

Я согласна, только заткнись!

Рассмеявшись, я вновь поднёс громкоговоритель к губам.

– Я бы не рассказал слишком личные вещи, если ты этого испугалась, но спасибо, родная.

Шеннон отодвинула занавеску и показала мне средний палец.

– Стерва, шевели копытами! – завопил Лео, отобрав у меня громкоговоритель. – Пора бы уже показать нашему боссу, кто здесь главный! Его задница всё больше теряет в цене против твоих титек!

– Отдай сюда, – зарычал я, отбирая у него устройство и пригвоздив недовольным взглядом. Этот парень меня в могилу сведёт своим языком. – Родная, можешь показывать мне факи сколько хочешь, меня это только заводит, – с нескрываемым удовольствием пропел я, как на пороге дома появился мистер Льюис с дробовиком, направленным на меня.

– Шухер! – заорал возбужденный Лео. – Безумный охотник прямиком из «Джуманджи» телепортировался!

– Уже уезжаю, – рассмеялся я, заводя тачку. Соседи вокруг рассмеялись, показывая на меня пальцами.

Чего только ни сделаешь, чтобы добиться своего. Неделю назад я развесил плакаты по всему городу. Не все лично, конечно, но на её заборе сам прицепил.