Я подала ему бумагу, стараясь, чтобы в моем поведении не сквозило: «Ну что, я ведь вам говорила?» И это было как нельзя более кстати, ибо он довольно ядовито сказал:

– Это не рецепт для мадам Седдон. Это рецепт сердечных капель для мадам де Вальми.

– Да? Даже не знала, что он у меня. Должно быть, он лежал вместе со списком. Спешила и не заметила его. Простите. – С видом победителя я улыбнулась ему. – Значит, вы все же дадите мне лекарство, мсье?

Он неохотно поднял глаза, похожие на устриц, и бросил на меня странный взгляд. Потом, думаю, для того, чтобы показать, что прислуга не должна спорить с солидными людьми, он надел очки и стал очень внимательно изучать рецепт. Глядя на солнечный день за окном, я ожидала, сдерживая раздражение. Он прочел рецепт снова. Можно было подумать, что я – известная отравительница Мадлена Смит, которая как бы между прочим просит отпустить ей полфунта мышьяку. До меня дошла вся нелепость ситуации, и я засмеялась:

– Все в порядке, мсье? Можете доверить мне капли? Я отдам их именно тому, для кого они предназначаются, так как не питаюсь дигиталисом, или что там у вас есть еще ядовитого.

– Да, не думаю, – хмуро ответил он и, осторожно сложив рецепт, пододвинул ко мне покупки. – Ну вот и все. Я дам вам капли. Может быть, вы проследите за тем, чтобы мадам Седдон получила таблетки, которые я отослал ей в среду?

Собирая покупки, я заметила, что аптекарь снова как-то странно посмотрел на меня.

– И должен поздравить вас, – сухо добавил он. – Ваш французский язык стал намного лучше, мадемуазель.

– О, благодарю вас, мсье, – ответила я хладнокровно. – Я очень стараюсь и занимаюсь каждый день. Еще через три недели нельзя будет даже подумать, что я англичанка.

– Англез? – раздался позади меня мужской голос.

Я удивленно оглянулась. В аптеке не было никого, кроме меня и мсье Гарсена, но в дверях, загораживая вход, стоял высокий мужчина; солнце било ему в спину, и его огромная тень, казалось, заполняла всю комнату. Он шагнул ко мне.

– Простите, но я слышал, как вы сказали: «Же сюи англез». Вы действительно англичанка?

– Да.

– О! Я… какая удача!

Он смущенно посмотрел на меня с высоты своего роста. Вблизи он уже не выглядел таким огромным, как этот гигантский силуэт, обрамленный дверной рамой и подсвеченный ярким солнечным светом, но все же его отнюдь нельзя было назвать маленьким. На нем были шорты и ветровка цвета хаки; головного убора не было, его заменяли собственные волосы, светлые и очень густые. Голубые глаза светились на загорелом лице. Руки и ноги тоже были покрыты темным загаром, на фоне которого в лучах солнца виднелись рыжеватые волоски.

Он полез рукой во внутренний карман ветровки и достал затрепанный конверт.

– Послушайте, не смогли бы вы мне помочь? Мне надо накупить кучу всяких вещей, но я не знаю, как они называются. Я не знаю почти ни слова по-французски, а вы, кажется, болтаете чертовски хорошо…

– Это вы так думаете, – решительно перебила я, – а мсье Гарсен ни в грош не ставит мои знания.

Я лучезарно улыбнулась аптекарю, который все еще мрачно наблюдал за мной из-за коробок со слабительным. Ответа не последовало. Оставив всякую надежду, я снова повернулась к англичанину. Его не убедили мои слова.

– Однако я вижу результаты, – пробормотал он и указал на мои покупки.

– Вы бы не поверили, как это иногда бывает трудно. Но конечно, я помогу. Можно посмотреть ваш список? – улыбнулась я.

С облегчением он вручил мне бумагу, достав ее из конверта.

– Очень любезно с вашей стороны. – Его застенчивая улыбка была поистине обезоруживающей. – Обычно я должен просто бить себя в грудь, как Тарзан, и указывать пальцем.