– Ах, молодой человек, я вижу, вас смущает моя речь. Простите, у меня насморк, может быть, я сейчас не самый приятный собеседник, хотя когда ви так думаете, мне это как серпом по всем нужным и нежным местам. Ви просто торопитесь. Поверьте старому мистеру Спекулу – ви просто еще не знаете, что вам нужно. Но это знаю я! Так что просто скажите: «Да, дорогой дядюшка Спекул, помогите мне». И я таки вам помогу! Вот – каталог огнестрельного оружия завода братьев Дробовиков. Перед вами не устоит ни один бандит, ни одно чудовище, ни одна девушка!

– Да я обычно не палю по девушкам из дробовика… – все отнекивался парень, чувствуя, что водопад слов плющит его почти физически.

– А что тогда? Ножи? Вилы? Приворотное зелье? Медленный яд? У меня как раз есть томик индийской любовной лирики! Я же понимаю, каждая требует особого подхода…

– Эй, паренек! – окликнул Иннокентия ковбой. Хозяин даже ухом не повел. Впрочем, вру, окучивая долгожданного клиента, он трясся всем телом и разве что не подпрыгивал от азарта, но, тем не менее, на Джона Смита не обращал ни малейшего внимания. Тот продолжил: – Не стой столбом на позорной площади! Плохая примета. Это не настоящий Спекул. Иллюзия для общения с покупателями. Смотри!

Джон не глядя взял ближайшую книжку (кстати, «Учение о полете» мистера Икара) и совершенно по-варварски запустил ей прямо в голову почтенного книгочея. Иннокентий зажмурился – и не зря! Тяжеленный фолиант пролетел сквозь невесомую улыбающуюся картинку и, по всем законам гравитации, на Диком Западе еще не открытым, а может, уже забытым и закрытым, с силой влетел в лоб иновременника. Тот пошатнулся. Ковбой пожал было плечами, как бы извиняясь и притворяясь, что ему стыдно, но потом плюнул и просто хлопнул себя лбу: Господи, и с этим немощным надо будет искать орден охотников? Иннокентий – самое страшное оружие. Любой враг гарантированно умрет – от смеха.

Мистер Спекул как ни в чем не бывало продолжал что-то говорить о предложении, спросе, ребятишках, которым хочется кушать, и о чудеснейшем, пусть и нерешительном клиенте, который может их прокормить, если купит, купит, купит…

Иннокентий его уже не слушал. Помотав головой и чуть придя в себя после увиденного, он угрюмо посмотрел на ковбоя:

– И часто у вас встречаются такие… иллюзии?

– Боюсь переврать точные числа, но примерно… никогда. Иновременник почувствовал, что манера Джона Дабл-ю Смита говорить заставляет желчь в организме бурлить и течь вместо крови. Тем не менее, он взял себя в руки (раз уж взять в них накачанную шею ковбоя все равно не получилось бы) и продолжил расспрашивать:

– И как ты догадался?

Джон Смит выпрямился и внимательно посмотрел на собеседника. Затем устало вздохнул и заговорил уже серьезно:

– Доживет ковбой до следующего рассвета или нет, зависит не только от того, как быстро и метко он стреляет. В нашем деле нужно уметь подмечать мельчайшие детали окружающего мира. Надо видеть, как падает свет, как он отражается на разных поверхностях. Нужно уметь анализировать речь собеседника, ловить его на подсознательно используемых шаблонных структурах, выявлять противоречия. Мир вокруг нас – это сложная система из запахов, цветов, форм, звуков, материалов… Информация, получаемая через все органы чувств, должна анализироваться мгновенно…

Иннокентий потрясенно молчал. Вот это да… Когда он снова поднял глаза на Джона Дабл-ю Смита, во взгляде иновременника можно было прочитать даже нечто вроде… восхищения.

– Ну а еще… – продолжил ковбой, – у него нож из спины торчит. Да и на груди под рубашкой что-то странное. Ну а с «ножевой болезнью» так бойко говорить гораздо сложнее, чем с насморком…