Итак, эта усатая абсурдность открыла дверцу изнутри и с порога понесла околесицу:

– Ты – иновременник!

– Нет, я Иннокентий, – машинально ответил изумившийся студент. – Вы, наверное, шкафом ошиблись…

Тут негодяй почему-то повел себя агрессивно. Кеше еще успел броситься в глаза странный рисунок, выведенный на шляпе неприятного гостя, а затем в правый глаз бросился неприятельский кулак, и стало не до разглядываний. К счастью, Белый не знал, что ныне хилый литератор когдато мечтал вовсе не о неподъемном бремени писательского пера, а о тяжелой ноше профессионального штангиста. Поэтому он вовремя и ловко присел. И хотя ковбой все равно укатал бы мечтателя как Мухаммед Али бабку Фросю, тому просто повезло – зазвонил телефон. Негодяй, прибывший из невообразимо глухих мест, звонка почему-то изрядно испугался… Наверное, дело в том, что мобильник разразился модной тяжелой мелодией с загадочным названием: Rage against the Machine: «Wake up», неприятной благородному уху ковбоя. (Кстати, Джон Дабл-ю Смит здесь в очередной раз поморщился: наверное, он уже давно перестал понимать, о чем вообще говорит парень).

Как бы то ни было, Иннокентий, воспользовавшись секундным замешательством соперника, сделал самый бредовый поступок, который только можно представить – мужественно зажмурив глаза, бросился вперед, прямо… в шкаф.

Просторны бывают старые стенные шкафы, но этот, как выяснилось, таил в себе целый дивный мир.

Вместо того чтобы удариться о заднюю стенку, молодой человек почувствовал, что летит, чему весьма удивился. Точнее, живущий на тринадцатом этаже парень от страха чуть не откинул копыта вместе с намертво приклеившимися к ним домашними тапочками. Но порхал он на удивление недолго. Даже обрадовался, почти в ту же секунду знатно приложившись о какую-то твердую поверхность. Оглянувшись, напуганный парень увидел нечто вроде висящего в воздухе телеэкрана, на котором шла безумная передача: показывалась комната Иннокентия с точки зрения старого шкафа. Был там и неуместный гость: ковбой в белом запнулся о декоративный меч, и упал на колени, глядя прямо Кеше в глаза. Вдруг что-то дернулось, и экран погас – с шипением растворился в воздухе, как мясо в кока-коле.

Иннокентий покрутил головой. «Эт-то не Рио-де Жанейро. Это абсурдный сон», – подумал бедняга.

Вы, конечно, думаете, что он оказался на Диком Западе, да еще непременно в какой-нибудь пикантной ситуации: в разгаре бандитской перестрелки, в опочивальне какой-нибудь красотки, ну или просто в логове зубастого упыря? Как бы не так! Он лежал на огромной площади, выложенной неизвестным материалом, вокруг ходили люди в странной футуристической одежде, где-то вдалеке плавали по небу машины, а из небольшого озера неподалеку на иновременника подозрительно косился глаз какого-то исполинского чудовища раза в три больше синего кита…

«Вот почему этот Иннокентий, оказавшись в салуне, не был по настоящему шокирован» – подумал Джон, в очередной раз приложившись к гостеприимной кружке. Нет, конечно, он был потрясен, не знал, как себя вести, трясся от страха из-за того, что его хотят казнить, но… Этот парень воспринимал происходящее вокруг как данность, пусть и неприятную. Не пытался проснуться, защипав себя до смерти, не пробовал пробить головой стену злосчастного салуна (хотя, честно говоря, как раз этим порой занимались и коренные жители). Не твердил без конца, что все вокруг иллюзорно. У человека, попавшего вдруг в другой мир, происходящее вообще не должно укладываться в голове. Нет, может, конечно, Иннокентию и казалось все происходящее сном, но уж очень долгим, из которого нелегко выбраться. Так что парню оставалось лишь смиренно принимать правила игры.