– Коллеги? – предположил Калина.

– Вызови-ка их по общему каналу, – прошептал я. – Тут наверняка целая группа, просто мы их не видим.

Напряжение повысило тональность. Не выйди на нас живые люди, мы бы уже сматывали отсюда удочки, но я должен был хотя бы попытаться их предупредить. А дальше уж сами как-нибудь. Чай, не маленькие.

В поле зрения попала ещё одна вооружённая пара метрах в тридцати от первой. Сколько же их здесь всего?

– Готово! – Калина протянул мне рацию.

– Приём, – прохрипели на другом конце. – Кто говорит?

– Тихий, – представился я. – Фуражиры из Солнечного.

– А, соседи, – несмотря на помехи, я различил в голосе нотки облегчения. – Мы из Северной. Группа Ганина.

– Слушай, Ганин, – без предисловий начал я. – На точку мы претензий не имеем, тут на всех хватит. Только сейчас здесь находиться опасно. Мы отходим и вам советуем.

– Совет принял, Тихий, – вполне серьёзно отозвался голос. – Удачи вам.

– Спасибо, конец связи.

Я отключил рацию и стал собираться, пристроив арбалет за спину.

– Не уйдут, – уверенно заключил Калина.

– Это их выбор.

Мы тихонько поползли назад. Напряжение накатывало всё сильнее, заставляя покрываться гусиной кожей. Я даже смог определить примерное направление источника – где-то в соседних ангарах, совсем рядом с группой Ганина. Такая точность была для меня в диковинку, обычно фонило намного слабее. Дело плохо.

– Быстрей!

Позади нас из внутреннего двора послышались частые хлопки. Скрываться больше не было смысла – счёт пошёл на секунды. Я поднялся на ноги и рванул вперёд. За мной, гулко топая по металлическому настилу, поспешил Калина.

Края крыши мы достигли одновременно с первым взрывом. Из дворика донёсся короткий вопль, который утонул в раскатах очередей. Судя по звукам, били из пулемёта. Я мысленно пожелал Ганину удачи и прыгнул вниз.

Падать, к счастью, было не высоко. Вплотную к ангару примыкала шеренга высоких гаражей, где хранили погрузочную технику и прочий тяжёлый транспорт. На крышу одного из них мы и приземлились – Калина с мягким перекатом бывалого паркурщика, а я с грацией сброшенного мешка. Как говорится, рожденный предчувствовать летать не может. И прыгает прескверно.

За гаражами послышался глухой рокот – наши готовились драпать на всех парах. Калина вырвался вперёд, перепрыгивая с крыши на крышу, как заправский сайгак, и едва не столкнулся с упырём, вскарабкавшимся по водосточной трубе.

От неминуемой гибели парня спасла потрясающая ловкость – не сбавляя темпа, он поднырнул под левую лапу твари и оказался у неё за спиной. Свистнула шашка, и обезглавленное тело медленно завалилось навзничь.

Из-за козырька показался ещё один, судорожно цепляющийся когтями за шифер. Я вскинул арбалет и послал тяжелый болт в переносицу шустрого мертвяка. Упырь утробно всхлипнул и грузно шлёпнулся на асфальт.

– Ходу!

На крыши позади нас вскарабкалось еще несколько тварей, но мы уже достигли пожарной лестницы. Внизу послышались хлопки СВУ – Злата сбивала самых ретивых, бросившихся следом за нами.

Спустились за несколько секунд, причём Калина и тут не удержался, съехав «по-пожарному», не касаясь ступеней. Я нырнул в кабину головного ЗИЛа с широким отвалом, и машина тут же тронулась с места. Ставший ненужным арбалет отправился в зажим над козырьком, а в руки сам собой прыгнул «сто третий» Калашников. Его тяжесть придавала уверенность и заглушала нервный перезвон в душе.

– Что за стрельба на той стороне? – невозмутимо спросил Ануш, выворачивая широкий руль.

– Группа из Северной, – пояснил я. – Похоже, накрылись ребята.

– Упокой Господь и всё такое, – тихо вздохнул водитель, украдкой покосившись на меня.