– У вас есть разрешение на пребывание в районе боевых действий? – спросил он, не отрываясь от своего занятия.

Я сунул ему под нос аккредитацию.

Подполковник искоса взглянул на бумажку и ухмыльнулся.

– Внутренние войска для нас не указ.

Во время полета Коляныч сказал нам, что мы двигаемся в расположение 506-го мотострелкового полка из Тоцкого. Этим я и решил воспользоваться.

– Две недели назад мы были в командировке в вашем городе, – не моргнув глазом, врал я, хотя даже не представлял, где он находится.-Комитет солдатских матерей просил передать вашим бойцам привет.

Подполковник недоверчиво на меня взглянул, отодвинул в сторону нож и прищурился.

– Лучше бы они Ельцину привет передали. Сидим тут в окопах как вши амбарные.

Я молил Бога, чтобы командир не спросил меня о достопримечательностях его родного города. Не спросил. Разговорился.

– Три недели перед ущельем топчемся. Его Сержень-Юрт закрывает. Но в село заходить не смей. А «черти» нарыли траншей с лазами возле Стержня и шмаляют почем зря. В село за продуктами бегают и за патронами, отсыпаются там и снова в окопы. То одно перемирие, то другое. Замучили миротворцы. А наши ребята гибнут. Пятнадцать «двухсотых» за это время отправили. Сегодня утром двух разведчиков потеряли.

– Разве нельзя их артиллерией накрыть? – осторожно поинтересовался Мишка Сотников.

– Они там аки вши амбарные засели, – повторил, видимо, свое любимое выражение подполковник и, наконец, представился:

– Илья Комаров. Что еще мамаши, кроме привета просили передать?

Я изворачивался, как мог, и был сам себе противен. Но профессия спасла.

Комаров неожиданно потребовал все наши документы и отдал их лейтенанту.

– Свяжись по рации с Ханкалой, пусть проверят.

Пока ждали ответа, Мишка нашел в кустах кривой зазубренный тесак.

– Вот такими ятаганами они нас и режут, – кивнул подполковник.-Я удивляюсь, почему до сих пор не уничтожили Дудаева. Он же болтает по спутниковому телефону, сколько раз засекали его переговоры. Есть же ракеты, которые наводятся на телефонные сигналы. Или нет?

Даже и представить себе не мог Илья Комаров, что через год этот вопрос будет мучить очень многих, в том числе и меня.

Джохара Дудаева уничтожили поздно вечером 21-го апреля 96-го года, рядом с селом Гехи-Чу Урус-Мартановского района в тот момент, когда он разговаривал по спутниковому телефону с Константином Боровым. Некоторые информационные агентства сразу сделали предположение, что его убили с помощью самонаводящейся на сигнал телефона ракетой. Версия представлялось логичной, но несколько для меня сомнительной. Для порядка я обзвонил пресс-службы всех силовых ведомств, заранее зная, что ничего конкретного мне не скажут. «Информация уточняется». Тогда я начал набирать номера телефонов руководителей оборонных предприятий, на которых производятся авиаракеты. С кем удалось связаться, в один голос утверждали, что таких ракет они не делают. Странно.

А «ракетные» версии в СМИ росли словно грибы. Якобы 21-го апреля, около 20.00 в небе над Чечней работал самолет-разведчик А-50 ДРЛО. С высоты двадцати двух километров он засек сигнал дудаевского телефона. В воздух поднялась пара СУ-25 и сбросила на цель две управляемые бомбы. По другой версии по главарю бандформирований стреляли Су-24 самонаводящимися ракетами Х-25МП или Х29П. Но, во-первых, у самолета дальней разведки А-50 потолок всего двенадцать километров, а во-вторых, чего бы ему было носиться в тот вечер по темному чеченскому небу, словно падшему ангелу. Российский «Авакс» не штурмовик, за пару минут в воздух не поднимется. Значит, должна была иметься предварительная информация, о желании Дудаева поговорить с Костей. К тому же ракеты типа Х-25МП предназначены для уничтожения радиолокационных станций.