– Привет.

Чем заставил Мышь растеряться. Хвост обвил ноги – так и знал, что ты не справишься.

– Да. Привет.

– Как дела?

Если честно, Мышь не думала, что он вообще окажется здесь. Не думала, что он будет задавать такие… банальные вопросы.

– Нормально. А у тебя? – как на такие отвечать? Как в переписке. Как в телефонной беседе. Так, как когда людям плевать на ответ.

– А у него как?

Хвост поджался. Мышь сомкнула зубы.

– Ты о ком?

Маньяк улыбнулся. Он делал это как-то странно, одной частью лица, будто ухмыляясь. Но при этом вроде бы не издевался.

– Так пойдем? Или ты правда просто мусор пришла выбросить?

– Да я не… да.

– Будет обидно. Я очень ждал.

Неужели он правда считал, что она придет? Что она согласится?

– Я даже не знаю, как тебя зовут.

– А как бы ты меня назвала?

Маньяк? Псих? Дурачок? Мышь промолчала.

– Ян. Боишься идти с незнакомцем?

Инстинкты подсказывали, что да. Но на самом деле… с утра она мечтала, чтобы хвост ее придавил. А ночью мечтала, чтобы все просто кончилось. Какая, в сущности, разница, сейчас или завтра?

– Давно я в Селе не был, – Ян оглянулся, будто здесь было смотреть на что-то, кроме мусорных баков и низкорослых домов, – Столовка на углу еще стоит?

– Ну да. Одна-единственная.

Если он правда ждал ее, правда считал, что она придет… как мог он угадать про хвост?

– Раньше у них были вкусные блинчики.

– Но я…

– Я угощаю.

– Нет, я…

– Я абсолютно точно угощаю.

Он сказал о хвосте. Позвал незнакомую девушку на встречу. Он угощает. Никогда еще Мышь не была так смущена, напугана своим предположением, и одновременно абсолютно уверена в нем.

Мышь почти пропустила целый школьный день, он проскользнул мимо, не дав ни новых знаний, ни впечатлений. Но по дороге в Столовку, на этом недолгом пути Мышь проживала каждую секунду, каждый вдох, поглядывая на нового знакомого, который почти ничего не говорил, только по сторонам смотрел и улыбался. А еще на нее смотрел и улыбался. И вообще эта кривая улыбка появлялась на его лице к месту и не к месту. Он спросил только, как ее зовут, жива ли еще Старуха директриса и подорожали ли маршрутки.

– Значит, ты здесь жил?

– Да. Я здесь жил, – и было в этом столько недосказанного, что Мышь удивилась, как вся эта недосказанность поместилась в крошечную складку, горько прорезавшую кривую улыбку.

Он открыл перед ней дверь – как-то странно, не коснувшись рукой ручки – усадил, спросил на ходу:

– Ты же не на диете?

Что, по ней так видно? Вообще-то, она ничего не собирались брать. Но ладно. Она позволит себе, раз уж это… это…

– Чай? – пискнула Мышь.

– Ты сказала, тортик? – она замотала головой, но он уже ушел к кассе. Блин.

Мышь вцепилась в подсунутую хвостом салфетку, разорвала ее пополам, и еще, и еще, целенаправленно изничтожая белый квадрат. Мысли путались, как наушники в кармане – да ладно, вас же аккуратно складывали, откуда эти узлы? Чего он хочет? Она правильно поняла – он все же не маньяк? Маньяки же не зовут девушек в людные места, а здесь злая кассирша, кажется, запоминает лица всех посетителей, чтобы потом, однажды, в них плюнуть… кто он? Он… Ян? Кто он, этот Ян? Зачем? Он весело общался с кассиршей, улыбался ей, такой непринужденный, расслабленный… а еще один обещал ей что-то взамен тех конфет. Не то, чтобы она очень хотела… не то, чтобы она собирается ему напоминать.

– Остались только ягодные, ты же не против клубнички? – Ян поставил перед ней тарелку с тортиком, и Мышь по привычке смахнула хвост со стола. Она не ходила в Столовку по двум причинам: у нее никогда не было денег, а еще здесь могли быть знакомые. Может, они были здесь и сейчас, но она не оглянется, нет, это неприлично.