Он поворачивает голову и в стороне видит маленький стог сена. Это чей-то огород. Он тихо перелазит через забор и крадётся к стогу. Аккуратно влазит вовнутрь и сверху себя закрывает сеном.

– Посплю до ночи… – тихо говорит он, – Потом заберу шкуры и буду тихо уходить в лес…

В дом к Митьке входит участковый. Он случайно бросает взгляд в открытый чулан и видит коробки с пиротехникой. Из дома в сени выходит Митька и дед Лишайник. Участковый показывает пальцем на коробки.

– Ты что, Митька! – говорит он, – Третью мировую решил устроить?

– Ну, не мировую, ну, трёпки предкам зададим! Ну, как Михалыч, внушает ужас?

– Ты смотри не уничтож предков! А то сами себя и уничтожим. Я, как патрульный временного пространства, теперь в ответе за оба мира. Так что арестовывать буду всех подряд, и там, и тут. Кстати, завтра идите без меня, а я с раннего утра буду за беглым гоняться.

– Мы с дедом вдвоём, наверно, не справимся! – говорит Митька.

– Справитесь! Я ближе к обеду присоединюсь. Только это… портал не закрывайте. И ещё это… на стене пещеры напишите, где будете! Ну, что бы мне вас легче найти было.

Дед тяжело вздыхает.

– Втроём было бы легче отвоёвывать пещеру у предков! – говорит он.

Митька оптимистично хлопает деда по плечу рукой.

– Да ладно, дед! Ты останешься на входе в портал, а я в пещеру ворвусь, и как закидаю всех хлопушками. Сто пудово напугаются и разбегутся. Так что туристический маршрут мы расчистим.

Участковый идёт на выход и перед дверью оборачивается.

– Ну, в общем, занимайтесь, а я поехал… – говорит он, – Устал я сегодня. Мне ещё к охотникам заехать надо.

Участковый уходит, а Митька смотрит ему в след и говорит:

– А типа, он поймёт, где мы в том мире находимся! На стене напишем, мы в кафе у дикаря Серёги за углом в пятизвездочной пещере, да, дед?

– Да он сам не понял, что сказал! – говорит дед, – Устал, наверно, он сегодня сильно.

Ночь. На небе полная луна. Из стога сена медленно появляются руки, а за ними голова. Это уголовник. На лице у него висят травинки, и он пытается их сдуть. Ему холодно. Он потирает себе ладонями предплечья и не спеша идёт к забору, на котором висят шкуры.

– Холод, какой собачий! – тихо говорит он сам себе.

Снимает шкуры с забора и укутывается ими.

– О! – говорит он, – Вот это я понимаю. Тепло.

Он идёт мимо стога сена и смотрит на него.

– А, зачем я, сейчас пойду в тайгу? Посплю здесь до утра, а утром, как белый человек в путь!

Он ныряет в стог сена и снова заваливает себя скошенной травой.

Раннее утро. По лесу бежит охотник по прозвищу Суета. Рядом с ним бежит его верный пёс. Пёс только что взял след, уверено бежит по нему, чихает и громко лает. За ними бежит участковый Михалыч. У Михалыча из-под фуражки пот стекает ручьём. Он весь красный, ему не хватает кислорода и в нём уже нет сил для бега. Он останавливается и кричит:

– Суета! – ещё громче кричит, – Суета!

– Чего тебе, Михалыч!

– Суета, подожди! – говорит участковый, – Давай перекурим. Нет сил уже, бежать!

– Нам нельзя, сейчас, останавливаться! – кричит Суета, – Дождь пойдёт, все следы смоет. Уйдёт твой уголовник, а мне такие проходимцы в лесу не нужны. Если он мне в лесу попадётся, то мне на него целый патрон придётся тратить.

– Ну, давай хоть три минуты отдохнём! – не унимается участковый.

Собака подрывается с лаем с места и несётся за участковым. Участковый бежит впереди Суеты и кричит:

– Суета, что с твоей собакой? Она меня сейчас порвёт!

– С ней всё нормально, Михалыч! Ты беги спокойно. Просто она не любит, когда её работу прерывают на долго.

Участковый бежит так бодро, прямо, как в детстве. Только иногда подпрыгивает, когда собачья пасть оказывается совсем рядом с ягодицами. Сзади слышно, как клацают собачьи челюсти, а впереди уже видно деревню.