С улицы донесся приветливый, электронный вскрик.

Автомобиля парни достигли одновременно. Оказавшись на пассажирском сидении, Андрей протянул другу брелок с ключами, но увидев в руке Антона точно такой же, бросил его обратно в карман.

Мотор взревел испуганно и послушно.

Оставляя полосы резины на асфальте, колеса понесли «пятнашку» по пустынной, едва освещенной редкими фонарями улице, горько жалуясь на поворотах немым окрестностям засыпающего города на жалкую свою судьбу, жесткие тормоза и нервного водителя.

Не сомневаясь в водительских способностях Антона, тем более теперь, когда у того открылись дополнительные таланты, Андрей тем не менее, на всякий случай, пошарил, в темноте и на ощупь пристегнул ремень безопасности.

Он и сам не был тихоней, любил ездить уверенно и быстро, но, тайком покосившись на спидометр, чья стрелка если и приближалась к сотне, то только справа и не на долго, не зависимо от разума ощутил где-то в районе желудка тихую, предательскую тоску.

Это чувство сразу же осмелело и окрепло, стоило вдалеке показаться украшенному четырьмя светофорами перекрестку, в честь вечернего примирения мигающими в унисон один и тем желтым светом, что означало нерегулируемый перекресток. Пикантность заключалась в том, что улица, по которой с бешеной скоростью мчались друзья, по отношению к пересекаемой становилась второстепенной.

« Ну ничего, ничего, – оптимистично подумал Андрей, непроизвольно вцепляясь в лежащую на груди полоску спасительного ремня, – тут уж все равно придется притормозить. Не псих же он».

И без того дико ревущий двигатель, выдав остатки своего потенциала, выразившееся в дополнительном ускорении, навел на философский вывод что и в старых друзьях тоже можно ошибаться.

– Идиот!!!

Андрей даже не понял, прокричал он это мысленно или прошипел вслух, но ответная реакция Антона не заставила себя ждать.

– Молчи дурак, – процедил он зло, сквозь зубы и добавил непонятное: – Больно.

Приближающиеся, словно земля к беспарашютному десантнику, светофоры, погасли вдруг на секунду, будто желая притвориться безжизненными, но поразмыслив немного, зажглись снова. Причем попутные их глаза приветственно зелеными, перпендикулярные же, наоборот, упреждающе красными цветами.

Шедшие наперерез немногие автомобили, в недоумении остановились. Разогнав пронзительно длинным гудком клаксона пешеходов, что решили проигнорировать сигнал светофора, Антон пролетел перекресток и почти сразу безжалостно вдавил педаль тормоза, обрекая несчастные шины оставить на шершавом асфальте наверно половину своих протекторных жизней.

Четко сработав ручником и газом, водитель швырнул машину в темный, едва освещенный окнами домов переулок. Неуловимо резкими поворотами руля, уклоняя передние колеса от, казалось бы, неминуемых столкновений с многочисленными, зияющими темнотой ранами дорожного покрытия, погнал ее дальше, к неведомой, затерянной где-то в недрах ночного города, цели.

Глубоко вздохнув, Андрей пришел к выводу, что сегодня в плане духовного воспитания пора расти дальше и наконец-то перестать волноваться. Тем более пользы от этого, как и от удивления, никакой.

Следующие светофоры повели себя не менее дружелюбно, с готовностью открыв нужное направление и перекрыв поперечное,

но сам перекресток, помимо послушных воле Антона фонарей, имел еще и будку с инспекторами, которым всенаплевательский аллюр нахально сигналящей золотистой «Лады», пришелся явно не по вкусу.

Гневно пискнув в свой свисток, стоявший на обочине постовой некоторое время оторопело смотрел в след уносящимся в темноту красным огонькам стоп-сигналов. Осознав, наконец, что его требование презрето самым беспардонным образом, инспектор зло чертыхнулся и кивнув выскочившему из будки напарнику, бросился к спрятавшейся в кустах сирени, служебной «пятерке».