– А при каких обстоятельствах он бы мог стать богом?

– Если бы ему разрешила Игида, и, если бы они оба сумели наплевать на Равновесие.

– Равновесие?

– Ну да, Равновесие. Должен же быть во вселенной кто-то самый главный, главнее некуда, выше которого уже не прыгнешь? Скорее всего, Равновесие это он и есть. Или придуманное им правило. В принципе какая разница: восстать против правила, или того, кто его придумал, результат один. Игида, по крайней мере, не дергается.

– Получается Равновесие это Бог? – уточнил Андрей.

Ему вспомнился вдруг отец Михаил с его глубокими и тяжелыми размышлениями. Оказалось, не так уж все и сложно.

Криво усмехнувшись, Антон ногтем мизинца провел по заиндевелому боку бутылки. Почти идеально прямая черта тут же превратилась в тоненький, прозрачный ручеек, побежавший вниз бриллиантово сверкающей капелькой дистиллированной воды.

– А что ты подразумеваешь под словом «бог»? Я же говорю, богом может стать далеко не самая, в масштабах вселенной, выдающаяся личность. Вот только смотря для кого. Ты или я могли бы запросто превратиться в богов для каких-нибудь бедных пигмеев среднеамазонской сельвы, имей мы при себе видеокамеру, моноблок на батарейках, зажигалку, пару гранат и пулемет Калашникова с десятком магазинов.

– Ладно, я согласен, – кивнул Андрей. – При определенном техническом перевесе можно провозгласить себя богом. Правда мы не пигмеи и я даже не представляю, какими игрушками можно заставить меня поверить в чудо.

– Вот именно такими игрушками, которые ты себе даже не представляешь. Впрочем, про тебя, великого скептика, я молчу. Ты можешь просто из принципа упереться и орать как Станиславский «Не верю!», даже если мертвецы вдруг начнут вылезать из могил.

– А что и такое возможно?

– У-у, это далеко не самое удивительное. Правда и не такое страшное, как стараются представить в ужастиках.

Пословица: «Нужно бояться живых, а не мертвых», имеет более глубокий смысл, чем кажется на первый взгляд.

Андрей вздрогнул от пробежавшего по спине озноба, взял в руку бокал.

– В принципе ты прав, тот, кто способен оживлять мертвецов, вполне может прокатить за бога даже сейчас.

– Хотя на самом деле, – усмехнулся Антон, – в этом нет ничего сверхъестественного. Всего лишь умелое использование энергии. Человечеству еще шагать и шагать до понимания истинного смысла энергии. Распад атомов, электричество, радиоволны – пока что лишь блуждание в темноте. Хотя конечно полезное блуждание. Вот ты знаешь, что такое информация?

– На конкретном примере то, чем ты меня грузишь последние пятнадцать минут.

– Информация составная часть энергии и вечный двигатель возможен. В мире вообще нет ничего сверхъестественного. Даже самого этого слова не должно быть. Его придумали люди, чтобы описать процессы не доступные их пониманию А теперь скажи, далеко ли с точки зрения Игиды, мы ушли от братьев наших пигмеев?

– Лично я да, а ты не знаю. И вообще, лично мне на точку зрения твоей Игиды, глубочайше наплевать.

Антон грустно вздохнул

– Было бы легче, если бы она действительно была моей. На самом деле это я принадлежу ей со всеми потрохами.

– И ничего нельзя сделать?

– Нет. Равновесие нарушено. Нарушено мной, мне его и восстанавливать. Для нашей планеты Равновесие было установлено не так уж и давно – две тысячи лет назад и началось с того самого распятия.

– Христос был реальной личностью?

– Он еще удивляется! Баба Яга реальная личность, а ты про Иисуса спрашиваешь.

До Равновесия, таких как Игида, на земле было чуть ли не столько же сколько и простых смертных. Самое маленькое и забитое племя молилось на несколько божков сразу. Да и, относительно, продвинутые народы без идолов не обходились. Вспомнить хотя бы Грецию с ее олимпийцами. Не в смысле спортсменами, жителями горы Олимп. Или древний Египет, чья цивилизация вызывает уважение даже сейчас. Можно задуматься: не от полной же своей дремучести они покланялись всем этим Зевсам, Аресам и прочим умникам с шакальими головами, чьих имен я даже не знаю.