В сопровождении двух верховых помчался в крепость на встречу с Мэн Фэном, который за время пребывания на поле сражения, был оповещён пешими гонцами о полученных уронах. Из-за понесённых ханьцами потерь Мэн Фэн в первый раз в жизни «потерял лицо». Не дожидаясь очередного донесения о числе схваченных степняков, возглавил не задействованную в битве конницу, в бешенстве безжалостно нахлёстывая коня, умчался в Сэньду.

Потери были действительно немалые, хотя при несчётных в прошлом столкновениях с хуннами случались потери и поболее. Из четырёх тысяч трёхсот ханьцев, участвовавших в сече, в живых осталось всего тысяча сто человек, а ведь это были не какие-то крестьяне или «молодые негодяи», а не раз проверенные в боях воины регулярной армии. Чжен Ги, вскачь добрался до крепости, встретился с Мэн Фэном, находившимся в резиденции Минь Куня, радостно известил обоих об исключительной удаче, выпавшей им. О том, что к ним в руки попался известный в прошлом неоднократными набегами на Хань военачальник варварской страны Сюуньзан.

Любимец многих хуннских, сяньбийских воинов, человек необыкновенной силы и отваги, обладавший свойственным многим степным воинам удальством, бесшабашной лихостью, искусно владеющий мечом и луком, неплохо знающий ханьский язык, Сюуньзан относился к той части знати, считавшей: хунны, сидя на лошадях, должны управлять народами. Он являлся побратимом шаньюя всех сяньбийцев – Таншихая, побратимом жичжо вана знатного рода Циолин – Западного чжуки Ашины, был одним из двадцати четырёх родовых, наследственных жичжо ванов Северной Хуннской державы. Являясь прямым выходцем военной аристократии, он люто ненавидел Ханьскую империю, к ханьцам иначе как со словами «червяк», «шакал» или «гиена» не обращался. Вместе с тем не проявлял к взятым в плен имперцам жестокости, тем более, никого не пытал, не опускаясь до уровня палача. Обладая широкой, как сама степь душой, Сюуньзан ничего не жалел для воинов, мог отдать, поделиться последним, что имел, никогда не кичился высоким происхождением, как никто другой из жичжо ванов ценил, уважал простых ратников.

Три месяца назад по велению шаньюя Юлю, решившего понемногу начать тревожить границы Хань, Сюуньзан собрал вокруг себя около шестисот сяньбийских, хуннских воинов, начал готовиться к набегу. В течение последующих недель снабдил людей необходимым снаряжением, откормил лошадей, заранее выбрал направление в сторону крепости Сэньду, торопясь, двинулся к вражеской территории. Домчавшись до лесов и кустарников, растущих поодаль от сторожевых башен, Сюуньзан намеревался изготовить здесь лестницы. Применить их для преодоления Стены, ворваться внутрь вражьего государства, уничтожить как можно больше чужих воинов, разграбить, разорить окрестности Сэньду, уйти в степи.

Радуясь поимке знатного степняка, Минь Кунь взволнованно спросил у Чжен Ги, где находится Сюуньзан. Расслышал, его под большой охраной везут к Стене, немедля распорядился послать навстречу триста человек конницы.

Слушая и наблюдая за Чжен Ги и Минь Кунем, Мэн Фэн всецело осознал, почуял настоящую удачу, эта удача, не покидая его, чудодейственным образом будет сопутствовать в дальнейшей жизни вплоть до того времени, когда, голый и окровавленный, будет стоять посередине покрытой войлоком холодной, стылой юрты кочевников, накрепко привязанный к коновязи.

Уведомлённый вездесущими слугами, Сюуньзан доставлен в одну из башен Стены, Минь Кунь приказал Мэн Фэну насколько возможно быстрее перевезти хунна в крепость, тот с сотней воинов, с парой повозок, второпях покинул Сэньду.