Мэн Фэн, тихо подвывая от ненависти к жичжо вану, выхватил из ножен меч, нанёс множество рубящих ударов по лицу мертвеца, неузнаваемо изменил его черты.

Неспешно отдаляясь от дуба, не заметил спрятавшегося в густой зелени, всего в семи шагах от тела Сюуньзана, садовника по имени Чжао Гао, с начала до конца, видевшего, слышавшего о произошедшем в саду. До смерти, боясь быть обнаруженным, уткнувшись головой в траву, Чжао Гао желал превратиться в крохотного незаметного червячка, готового невозвратно уползти в почву, в её спасительную глубину.

Мэн Фэн, жалея, что не удалось взять степняка живым, подошёл к воинам приказал вывезти труп за пределы города; там порубить в мельчайшее крошево, зарыть глубоко в землю

Глава 4

До тонкости вжившись в роль кочевника, ставший неотличимым его двойником, Мэн Фэн легко приноровился ездить на лошади, как хунн, но стрелять из сяньбийского лука, как Сюуньзан, не смог научиться, хотя прилагал к стрельбе титанические старания. Упорно желая осуществить дерзновенную задумку, пользуясь тем, что ханьцы перед редко проводившимися обменами, непременно приравнивая степняков к ворам и разбойникам, всегда отрубали пальцы словленным хуннским и сяньбийским воинам, чтобы они никогда больше не могли стрелять из лука, приказал отрубить себе большой, средний, указательный пальцы на правой руке.

Повелел палачам пыточными орудиями нанести раны на тело, впоследствии эти раны, превратившись в безобразные на вид шрамы, должны были убедить хуннов, каким жестоким мучениям подвергался в плену. Лишь в самом конце замысла понял, одного сходства с кочевником, пусть и абсолютного, недостаточно, осознавая, мало и тех сведений, которые получил от Мэй Ин и Фань Чуна, придумал легенду, во время плена в результате каждодневных ударов по голове и жестоких пыток, он, «Сюуньзан», частично лишился памяти.

Считая придуманная им легенда, хорошо оградит от возможных будущих разоблачений, Мэн Фэн в начале наступившего необычно жаркого лета сто семьдесят второго года встретился в Сиане с Минь Кунем, обсудил с ним дальнейшие действия.

Превратившись в пленного жичжо вана Хуннской державы Сюуньзана, переодетый в лохмотья ханьского крестьянина, посаженный в повозку с железной клеткой, в сопровождении сотни конных воинов, ни один из которых не знал его в лицо, был быстро доставлен на Великую китайскую стену. Помещён в ту самую башню, где впервые встретился с жичжо ваном.

В башне люди тайной службы продержали Мэн Фэна до середины июля.

К началу встречи с варварами его, исхудавшего и грязного, в лохмотьях, со свалявшейся чёлкой и косичками, в сопровождении ста сианьских копьеносцев, трёх чиновников, шестерых тайных агентов вывели за ворота одной из башен, отойдя от неё на десяток шагов, стали, ожидая прибывающих на обмен степняков. По истечении считанного времени вдали, искажаясь, расплываясь в знойных потоках нагретого воздуха, показались тридцать всадников, лёгкой рысцой гнавших впереди себя сорок ханьских воинов и двести крестьян, полонённых хуннами два года назад при очередном набеге. Хунны, в остроконечных с загнутыми вверх краями головных уборах из тонкого белого войлока, одетые в коричневые замшевые штаны, в куцые льняные халаты с медными пуговицами, в коротких летних сапогах с медными мелкими шипами на подошвах, остановились неподалеку от стены, разделившись на две группы. Одна половина осталась с заводными лошадьми, другая, состоящая из пятнадцати человек, стегая плетями, согнала невольников в плотную кучу. Взяли их в полукружье, повели до места обмена, где в окружении ста копьеносцев, одетый в рубища, со связанными спереди руками с отрезанными пальцами, стоял оборотень – Мэн Фэн.