– Достанем волшебные палочки и выполним его желание. Не переживай, не останется, – отмахнулась я, забираясь в салон Ромашкиного авто.

Мы с Марьей устроились сзади, лучший друг сел за руль и повез нас к первому пункту назначения. По дороге я рассказывала друзьям о своем знакомстве с Яной и о нашем странном ночном разговоре.

– Аня, только не говори, что ты решила вмешаться, – скривившись, словно перед ним поставили блюдо с его «любимой» кинзой, недовольно произнес Рома.

– Я пока не решила, – туманно ответила я.

– Решила. И вмешаешься, – вздохнула Марья.

– Может, передумаешь, пока не поздно? – обреченно уточнил Ромашка.

– Поздно, Ромик, Аннушка уже разлила масло, – похлопала его по плечу Маша, вспоминая нетленную цитату Булгакова.  

Я закатила глаза и отвернулась к окну. Возможно, именно из-за нездорового стремления к справедливости я и выбрала журналистику?

Подъехав к нужному зданию, Роман припарковался на свободном месте, и мы вышли на улицу.

– Это что? – не глуша мотор, мажор вышел нам навстречу, указывая рукой на здание детской больницы.

– Прочитай вывеску, там написано, – посоветовала я.

– Ты прикалываешься? – взвился Макар.

– А похоже? Паркуй тачку и помоги Роману с реквизитом. Или все? Ты домой? – уточнила ехидно.

– Не дождешься, – прорычал Макар, возвращаясь в автомобиль.

Резко дал по газам, ловко паркуя кайен между двумя машинами, пока Рома доставал костюмы из багажника.

– На, – Ромашка насмешливо протянул пакет мажору.

Макар скривился, но взял.

Мы вошли через центральный вход в больницу. Вежливо поздоровались с регистратором и прошли сразу на третий этаж в кабинет заведующего.

– Аня, какого хрена? – шипел мажор, пока мы поднимались по лестницам.

– Мажор, у каждого свой способ устраивать вечеринки. На твоих – девицы и попойки, на моих – счастливые детские мордашки. Все честно, – пожала я плечами.

– Охренеть, – выдохнул Макар, но покорно последовал за нами.

Мы прошли по коридору, но остановились перед тетей Шурой, санитаркой. Она мыла полы, о чем-то крепко задумавшись.

– И чего мы встали? – уточнил Макар.

– Пока мы в больнице, может, зрение проверишь? Не видишь – моют? – пихнула его в бок Марья.

Макар закатил глаза и облокотился плечом о стену.

– Здрасьте, теть Шур! – гаркнул Рома.

– Ой, ребята! – всплеснула руками пожилая женщина. – Снова приехали! А вас детки ждали, – с улыбкой сообщила она нам. – Проходите, переоденетесь в кабинете заведующего.

Мы гуськом дошли до нужного кабинета, вежливо постучали, и милейшая заведующая покинула кабинет, оставляя нас одних.

– Что стоишь? Переодевайся, – велела я Макару, который изображал статую самому себе.

Тот вздохнул, полез в пакет и достал по очереди: белые гольфы, красные кюлоты до колен, белую рубашку с рукавами клеш и яркий кафтан, расшитый бисером. А на десерт – шляпу с нахально торчащим вверх облезлым пером.

– Это что? – зверея, уточнил Макар, тыча в лицо Роману гольфами.

– Костюм принца. Прости, мужик, других не было, – пряча улыбку, нагло заявил ему мой друг.

– Отдай мне свой, – потребовал Макар.

– Не могу, мне гольфы малы, – растянув губы в язвительную ухмылку, сообщил Рома, спешно натягивая костюм зебры.

А нам с Марьей достались роли Белоснежки и Красной Шапочки.  

– Я вам это припомню, – прошипел мажор, без стеснений стягивая брендовую футболку и обнажая накачанный торс.   

Откровенно говоря, традиция посещать детские больницы и устраивать для деток представления появилась у нас не так давно. Всего полгода назад, когда Марья с Василисой попали в стационар. Мы хотели повеселить и ободрить крестницу, но после того, как малыши сгрудились вокруг нас, визжа от восторга, а потом долго не хотели отпускать, стали периодически наведываться и давать представления. Просто выбирали день, брали напрокат костюмы в местном ТЮЗе, покупали вкусности малышам и ехали по очереди во все три городские больницы, в которых имелись детские отделения.