– Какую подноготную? Мы ведь полностью выжгли проклятую ересь того сумасшедшего! Наша планета круглая, она вращается вокруг Солнца, какая здесь может быть иллюзия, Машиар? Какой срыв покровов?

Но ясновидец находился в трансе и плевать хотел на элементарную логику, астрономию и другие науки:

– Архонты покинут святилища, сам Вадабаоф будет вынужден спуститься на землю. Последний Мессия погибнет, но заберёт с собой всех. Он посланник. Он проявит то, что скрывалось с момента сотворения мира! Больше не останется ничего…

Верховный инквизитор взял себя в руки. Главное он услышал. Чума и война – остальными материями пускай занимаются мистики.

Он заметил, что из новоприобретённых глаз Йота капает нечто среднее между слизью, слезами и кровью. Глубоко погрузившийся в видения ясновидец сжимал органы зрения слишком сильно. Вряд ли он сможет пользоваться этим подарком хотя бы до вечера.

Впрочем, это совершенно неважно. Инквизиция занимается искоренением ереси и добычей полезных для Гилии сведений, а не благотворительностью или исцелением – для этого хватает других монашеских орденов. Машиара, пожалуй, стоит немножечко придержать в цитадели для уточнения полученных предсказаний, но возвращать тому полностью зрение никто никогда не планировал. Не наберёшься доноров, чтобы один-единственный человечек мог каждый день видеть! Пусть лучше посидит в темноте и поразмыслит над своими пророчествами. Да, бред в конце сеанса действительно больше напоминал пророчество, нежели обычное предсказание.

Великий магистр поднялся со стула и вышел, оставив медленно приходящего в себя ясновидца в одиночестве. Квимаде Лармини слегка приоткрылась завеса будущего, которое крайне ему не понравилось. А значит, следовало начинать действовать.

Ведь будущее узнают не для того, чтобы с предвкушением или ужасом его ожидать. Сильные мира сего хотят знать будущее, дабы успеть к нему подготовиться. И изменить судьбу нужным им образом.

«Природу мора раскроют». «Чума искусственна». Что ж, вот с этого и начнём.

– Дицуда! – магистр поймал в коридоре молодого инквизитора. – У меня есть для тебя ещё одно поручение касательно Машиара. Кажется, вы хорошо ладите, так почему бы тебе не поухаживать недельку-другую за искалеченным человеком? И заодно постараться кое-что выведать…

Настоящее всегда чревато будущим.

Готфрид Лейбниц

– Лицо-то сделай попроще, Дицуда. И давай поактивней работай, а то придётся в этом подвале заночевать.

Стоя на карачках, Дицуда Искарод усердно оттирал кровь, кишки и иные внутренности с пола небольшого подвального помещения. Его руководитель, человек по имени Конрад Крамер, ползал совсем недалеко от него, аккуратно соскабливая экскременты и слизь с внутренней стороны нарисованной на полу пентаграммы. В иерархии Ордена он был выше Дицуды на целых четыре ранга, старше по возрасту, и, что самое важное, гораздо опытнее в подобных расследованиях, поэтому молодой инквизитор выполнял все приказы своего брата по вере беспрекословно. Даже если считал их откровенно идиотскими. А идиотскими Дицуда считал большинство указаний Конрада.

– Считай, что нам ещё повезло, кровь с испражнениями не успели засохнуть, а то бы точно корячились мы тут с тобой до утра, – подбодрил напарника бывалый инквизитор. – Засохшее дерьмецо и кровушку соскабливать, конечно, приятнее, но и пентаграмму повредить куда легче. А малюсенькую закорючку затрёшь, и вот перед тобой уже совсем другой сигил. Ломай потом голову, какого именно демона признали в наш мир проклятые богохульники!

Сигилами на жаргоне инквизиторов именовались малюсенькие символы, из которых обычно и складывалась пентаграмма для разрыва ткани бытия. Природу этих знаков мало кто до конца понимал, но заучивание таблиц с сотнями, а то и тысячами подобных символов входило в обязательную программу подготовки каждого адепта Ордена Плети Господней. Чтобы бороться со злом, нужно это зло сперва как следует изучить.