А тогда, под вечер в баре традиционно многолюдно. Слышен запах шашлыка, который готовят тут же во дворе, на сценке певица с пропитым хриплым голосом поет о том, как она сядет в кабриолет и уедет куда-нибудь. Бряцает гитара, синтезатор поддерживает ритм в 100 ударов в минуту, а подвыпившие посетители трясут пивными животами между столиков и делают вид, что танцуют.

Антон уселся с женой недалеко от прохода в уборную, которая, кстати, находилась на улице – это обыкновенный деревянный выгребной туалет. Люба опрокинулась на спинку стула и с интересом наблюдала, как за соседним столиком два пьяных мужика спорят о том, что делают «помаранчевые» во власти. Очевидно, спор продолжался уже продолжительное время и был пропорционален двум пустым бутылкам вина.

– Ну, кто эти «помаранчевые»? Западенцы, они толком работать не умеют, все по Польшам и Германиям. И что? Что они для страны сделали? – один из собутыльников махал рукой с зажженной сигаретой.

– Не скажи. Я вот бывал в Прикарпатье – все домики ухоженные, дворы чистые, плюнуть на землю стыдно, ей-богу, – отвечал второй.

– Так, ты что, за этих «бандеровцев»? – вдруг стукнул кулаком по столу его оппонент так, что пепел с сигареты взлетел в воздух и аккуратно, словно специально, опустился серой тучей в стакан с недопитым вином.

Возникла неловкая пауза. Мужик с сигаретой взглянул в стакан, пальцем попробовал выловить пепел, понятное дело, безуспешно. Повернул голову от стола и как бы сплюнул на пол, а потом залпом выпил пепельно-винную смесь.

Второй с улыбкой наблюдал за неудачливым приятелем, и оба почти забыли, о чем говорили. Так бы мирно и закончилась пьянка двух друзей, если бы не вмешалась Люба.

– Значит, твой друг все-таки не поддерживает Донбасс? – сказала громко она, так, что два собутыльника сразу посмотрели на нее.

Антон хотел сказать жене, чтобы не вмешивалась, но та даже и ухом не повела.

– Ты же понимаешь, что он предатель? – сказала Любка и ткнула пальцем в человека, бывавшего в Прикарпатье.

В этот момент стихла очередная мелодия «потому что нельзя быть на свете красивой такой» и по помещению бара расплылась лужей тишина. Мужик с сигаретой подозрительно посмотрел то на Любку, то на своего товарища. Казалось, что сейчас возникнет драка, и непонятно кого будут бить – то ли жену Антона, то ли защитника «помаранчевых».

– Мужики, да шутит она, не обращайте внимания, – сказал Антон, пытаясь разрядить обстановку.

– Почему я шучу? Нет, как раз я серьезна, пусть тот тип ответит за кого он – за наших или за «бандеровцев», – настаивала Любка.

Ее лицо выражало сосредоточенность, словно для нее сейчас решался вопрос чрезвычайной важности.

Мужик с сигаретой насупился. Второй чуть привстал. Антон занервничал. Атмосфера наэлектризовалась.

– Так пусть скажет, как он думает, – не унималась Люба.

– Да помолчи, тебе что, сложно помолчать? – возмутился Антон, но конфликт уже поздно было загасить.

– Я «помолчи»? – отозвалась Люба, обратив свою ярость против мужа, – тот ублюдок пусть ответит за свои слова.

Антон стушевался. Мужики уже забыли о своей перепалке и переключились на Любу.

– Люба, я прошу, помолчи. Пусть люди сами разберутся, – Антон попробовал уговорить жену.

– Да пошел ты! Что ты его выгораживаешь? Он предатель! А ты мурло, что ты сидишь, раскапустился… – закричала в сторону мужа Люба, но ее последние слова поглотила заигравшая очередная песня о разбитой любви.

– Заказывать что-то будете? – в самый разгар скандала к столику подошла молоденькая официантка в джинсах и красной кофточке.

Мужик, куривший сигарету, вдруг заулыбался, второй тоже усмехнулся: