– Предупреждай, если собираешься быть не на связи, Максим. – Рафаэль протянул мне новый телефон. – Всё более чем серьёзно: на тебя выделят солидный бюджет, а твоей раскруткой займется гений: я мало о ком могу так сказать, но Роберт действительно из высшей лиги. Хозяину этого имения он очень дорог. Он ему как сын, а мне как брат. Вчера вы должны были встретиться, но ты решил удариться головой о статую, поэтому сегодня встретимся в Москве, Роберт представит план твоего продвижения. И ещё. Его задача – только раскрутить, к делам с двойным дном он не должен иметь отношения. О том, что станет с галереей и картинами, он знать не должен.

– Договорились.

– Чего замялся, Макс?

– Нам обязательно в Москву ехать?

– А что, переживаешь о тех, кто хочет твою шкуру повесить себе на стену? – Не успев удивиться, я понял, что папка с моей подробной биографией была полностью изучена этими людьми. – Пока ты с нами, можешь не думать об этом. Вопрос решен.

Местом встречи оказался Макдоналдс на Тверской, тот самый, первый, куда в начале девяностых люди из-за океана привезли чудесные пирожки и обменяли их на нефть, уран и золото.

Москва душила. Раньше этот город был един со мной, мы были цельным механизмом, огромным, может быть, жестким, но исправно работающим. Теперь же я чувствовал себя в Москве инородным телом, ненужным винтиком, замененным новой деталью. Провинция бесперебойно снабжает столицу этими «деталями», ежедневно подвозя их на вокзалы.

– Ну где он? Опаздывает.

– Он никогда не опаздывает. Это мы раньше пришли. Ровно через пятнадцать минут будет здесь.

И действительно, через четверть часа макдак словно осветило при его появлении. Статный, под два метра ростом, голубые глаза, светлые по плечи волосы и улыбка, способная встрепенуть даже самое чёрствое женское сердце. Словно сын Одина, спустился он с небес на станцию метро «Тверская».

– Рафаэль, приветствую! Роберт! – протянул мне руку полубог.

– Максим Маковский!

– Прекрасно, отличная фамилия и имя! Меньше работы будет, не нужно думать над псевдонимом. – Он снова улыбнулся, и это было так искренне, улыбка не сходила с его лица. В отличие от Роберта Рафаэль оставался угрюмым.

– Оу, и слова не скажу, пока не сделаю глоток капучино. Вы что будете?

– Большой американо.

Рафаэль же отрицательно покачал головой.

– А он может произвести впечатление, – заметил я, пока Роберт отошел сделать заказ.

– Позер, но умный. Если взялся за дело, будь уверен, доведет до конца.

Роберт вернулся с кофе и парой круассанов.

– Итак, приступим к делу, господа! Максим, к сожалению, с тобой вчера встретиться не получилось, но с картинами я ознакомился. Скажу честно, по технике есть недочеты, но сами сюжеты впечатляют. Необычные цвета, странные мистические мотивы, которые манят тайной и в то же время отталкивают каким-то первобытным ужасом. Загадка, одна сплошная загадка. Потенциал у нашего дела огромный, и вот как мы поступим…

      Идеально правильные черты лица Роберта, его голубые глаза, раскованность притягивали взгляды. Рафаэлю это, видимо, не особо нравилось. Его стихией была тень – комфортная, скрывающая тень, за ширмой которой можно засекречивать всё на свете, даже не особо важные дела. Роберт в этом плане был абсолютный европеец, большой ребенок, эмоциональный, открытый и шумный.

После непродолжительной паузы он продолжил:

– Ты, Макс, написал эти картины неизвестным. – Только сейчас я заметил у него лёгкий английский акцент. – Бизнесмен, бросивший всё ради искусства, ушедший в затворничество, где снедаемый страхами одиночества, творческими муками, заливаясь алкоголем, писал загадочные полотна. Встречайте: новая звезда современного российского искусства – Максим Маковский, праправнук знаменитого русского художника и, возможно, реинкарнация великого Амедео Модильяни, ведь внешне, посмотрите, он его копия! Спешите открыть свои рты, а мы скормим вам ещё всякого дерьма об этом никому неизвестном даровании. Вот он в соцсетях, вот он в телевизоре, в журналах и газетах. И, наконец, то, чего вы так ждали. Через месяц состоится его выставка. Большинство известных вам работ уже продано, но у вас еще есть шанс. До выставки осталось…