– Куропатка? – спросил я.

– Тетерев, – задумчиво ответил Мирослав, заряжая ружье. – Вставь-ка вот этот патрон. – Он протянул мне капсулу. – Мелкая дробь идеально подходит для небольшой цели. Ян, подожди тут, а мы на разведку.

– Хорошо. – Дяде уже стало лучше.

Мирослав прицелился и медленно шагал в сторону источника звука. Тетерев то замолкал, то вновь начинал бормотать. Послышался шелест крыльев. Вот он, пернатый. Блестящее черно-фиолетовое тело и красные бровки. Раздался выстрел. Дробь вылетела из дула и врезалась в землю. Но часть смертельного снаряда долетела до птицы, в ее бок попало несколько дробинок. Тетерев закричал.

– Вот удача! – воскликнул Мирослав. – Какой богатырь! Около двух килограммов будет! – Он поднял еще живую птицу за ноги. Несколько секунд она конвульсивно двигала головой из стороны в сторону, но вскоре затихла навсегда.

Меня начало мутить. Из ран на теле тетерева сочилась кровь, глаза становились как будто стеклянными.

– Хочешь подержать? – спросил Мирослав.

– Нет, ни в коем случае. – К горлу подступила тошнота.

– Ян, мы подстрелили прелестного тетерева! – закричал Мирослав. Ответа не было.

Мы подошли к месту, где оставили дядю. Он спал. Вновь возник вопрос: «А жив ли он?» Я не слышал его дыхания.

– Дядя, просыпайся! – Молчание.

Я заволновался. В прошлый раз он проснулся, как только я ступил на скрипучую половицу. Сейчас он был действительно похож на мертвого.

– Дядя! – Я начал его трясти. – Дядя, очнись!

Напряжение нарастало. Мирослав стоял рядом, крепко прижав к себе ружье. Одна страшная мысль сменяла другую: «Неужели у дяди инфаркт? Это не похоже на крепкий сон. Это вечный сон».

– Дядя!

– Бу-у-у! Ха-а-а! – внезапно раздался дядин баритон. От неожиданности я отскочил и чуть не врезался в Мирослава. – Испугались, сопляки? Уж что-что, а пугать я умею на славу.

Напряжение спало, но мое сердце все еще бешено колотилось. «За что я люблю дядю, – подумал я, – так это за то, что он любую ситуацию может превратить в шутку. Пусть и в жестокую шутку».

– Зачем ты так делаешь? У меня душа ушла в пятки!

– Видел бы ты свое лицо! – хохоча, произнес дядя, потирая живот. – Ты похож на растерянного суслика! Обычно я люблю валяться в постели до позднего утра. Маргарет встает рано и носится по дому как оголтелая. А я накрываюсь одеялом и не произношу ни звука. И когда она подходит к постели проверить, все ли со мной в порядке, я со всей силы обхватываю ее ногу и тащу под одеяло. Слышали бы вы этот визг! – Он вновь залился смехом.

– Ян, посмотри на этого тетерева, – восхищенно начал Мирослав.

– Его Ярослав убил? – спросил дядя.

– Нет. Он так и не сделал ни одного выстрела.

– Это огорчает. Раз так, пусть он ощиплет это тельце. Прямо здесь. Разведем костер и устроим трапезу посреди леса! Разве на романтика?

Меня вновь начало мутить. Я представил, как я выдираю перья у этой бедной птицы, и меня пробил пот. А ведь требуется еще и выпотрошить её. Нет, это невозможно.

– Не буду этого делать, – огрызнулся я.

– Будешь, – сказал дядя. – Из тебя пора выковать настоящего мужика! Ходишь рядом с нами как неприкаянный! Запомни: настоящий мужик должен сам добыть дичь, сам ощипать да выпотрошить и сам приготовить. Только после этого его можно отпускать в свободное плавание. Считай, что первый пункт мы вместо тебя выполнили.

– Согласен. – Мирослав протянул мне трупик тетерева.

– Вы оперируете доисторическими понятиями. Времена мезозоя давно прошли.

– Ишь ты, философ! А ты думаешь, человек сильно изменился? Раньше борьба велась кулаками и зубами. Таким образом отвоевывали территории и жизни. Сейчас все изменилось, но вектор остался тем же. Ожесточенная борьба за существование ведется теперь на биржах и аукционах. Мужчины меряются не силой бицепсов, а акциями и кошельками. Вот только древние правила все еще действуют. Кто быстрее и сильнее, тот и выиграл. Считай разделывание этой птички уроком реальной жизни. Представь, что это животное – пища для всей твоей семьи, и только твои действия спасут родных от голодной смерти.