Оправдывая свое паразитическое существование, буржуа и их слуги не могли не оправдывать паразитической сути труда своих лакеев "под видом материального производства".

Кроме того, К. Маркс предостерегал от вульгаризации вопроса, связанного с изучением производительного и непроизводительного труда, между которыми не существует четких границ, подчеркивая: "Всякая услуга производительна для ее продавца – это лжеприсяга, подделка документов, убийство. Занятия сикофантов, доносчиков, прихлебателей, паразитов, льстецов…", так как за это исполнителям платят.

Подводя итог психологическим сетованиям, К. Маркс инвективно заключает: "Превознесение прислужничества, лакейства, восхваление сборщиков налогов, napазитов проходит красной нитью через писание всех псов".

Итак, говоря недавним перестроечным языком, проблема симбиоза "человеческого фактора" и производительного характера того или иного труда выглядит даже несколько легковесно.

Вторая особенность вопроса более сложна и заключается в непростой взаимообусловленности характера труда и его вещного выражения.

К. Маркс усматривает в трудах А. Смита "постоянное смешение двух определений того, что мы называем производительным трудом". Он говорит о верном толковании этого вопроса и ложном, называя его вторым смыслом, когда А. Смит относит к производительному всякий труд, в результате которого изготавливается товар, а к непроизводительному – труд, не производящий "никакого товара".

Ссылаясь на слова Росси об уважительном отношении не только к тем, кто проводит "свою жизнь в изготовлении коленкора или сапог", но и к какому бы то ни было труду призывавшего к тому, что "уважение не должно быть исключительной привилегией работников физического т руда", К. Маркс возражает: "Кто создает книгу, картину, музыкальное произведение, статую, тот у него (у А. Смита – Авт.) "производительный работник" во втором смысле, хотя ни импровизатор, ни декламатор, ни виртуоз и т.д. являются таковыми для Смита. А "услуги", поскольку прямо входят в производство, А. Смит рассматривает как материализованные в продукте, будь то труд работника физического труда или же директора, приказчика, инженера и даже ученого, если он является изобретателем, работником мастерской, работающим в ее стенах или вне их".

Иронизируя над мнением экономистов по вопросам производительного труда, он замечает, что они кичатся "как проявлением особой мудрости своим ответом, гласящим, что всякий труд, производящий вообще что-либо, имеющий что-либо своим результатом, тем самым есть уже производительный труд".

К. Маркс приходит к выводу о том, что "вещественный характер того или иного труда, а следовательно, и его продукта, сам по себе не имеет ничего общего с этими различиями между производительным и непроизводительным трудом".

Не вещный характер производства делает его критерием производительного труда, а конкретный определенный уровень экономического развития, где вообще вся сфера производства немыслима без его вещного характера. "Различия между производительными видами труда и непроизводительными имеют решающее значение… для производства материального богатства, и притом для определенной формы этого производства, для капиталистического способа производства. В духовном производстве в качестве производительного выступает другой вид труда". К. Маркс ясно и недвусмысленно говорит о производительном характере труда в среде духовного производства, составной частью которого является художественное начало. Это положение весьма важно в доказательстве наличия как производительного, так и непроизводительного труда художественной интеллигенции и ее социально-профессиональных подгрупп.