– А скажи-ка мне, Занюхин, не ты ли стрелял в товарища следователя пятого сентября одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года возле Светлопутинского городского морга из пистолета Стечкина?

– Раз пистолет Стечкина, вот пусть Стечкин и отвечает! А я-то тут при чем, гражданин начальник?! – нагло ухмыльнулся Петенька, блеснув косыми разноцветными зенками.

– Хорошо, – терпеливо и вкрадчиво продолжил Стрижак. – А вот скажи мне, Занюхин ты занюханный, чего ты делал в центральном городском парке Светлопутинска утром пятого сентября сего года? У нас имеются показания нескольких человек, что тебя там видели.

О том, что «несколько человек» – сопливые детишки, Стрижак благоразумно умолчал. Молодец, Артем сделал бы так же.

– Я очень люблю живую природу, – нагло ухмыльнулся Петя-Фокусник. – В парке водится много ежиков, и я ходил туда наблюдать за их жизнью. Мне было интересно, как они спариваются. Они ж колючие!.. И попробуй докажи другое, начальник!

Артем наконец добивается восстановления справедливости и узнаёт, о чем грезит маньяк, а подполковник Стрижак становится счастливым обладателем фирменной шмотки, которую, впрочем, все равно не может надеть.

От такого неслыханного нахальства опешил даже Стрижак, который никогда не лез за словом в карман. А Казарин вдруг со всей остротой прозрения понял, что предъявлять Занюхину, пожалуй, пока особо и нечего. Умозаключения Доктора Жмура про связь испуга с преждевременными родами нужно еще доказать. Результаты биологической экспертизы, которая должна ответить на вопрос, принадлежит ли сперма из влагалища убитой школьницы Лены Плотниковой Петру Занюхину, еще не были готовы. Оставалась довольно сомнительная информация, полученная в ходе допросов знакомых Пети-Фокусника.

Артема восстановили в должности через сутки после выхода из больницы и снова вернули ему все уголовные дела, которые были распределены между другими следователями. В том числе и то, «особенное», которое было передано после дисквалификации Казарина Козлюку и которое он чуть было не закрыл в связи с «бесперспективностью дальнейших следственных действий и недостатком улик в результате халатного отношения к работе тов. Казарина А. С.» – до чего же гнусная формулировочка!

Группа по расследованию убийства Лены Плотниковой, которую вновь собрал Артем в прежнем составе, за несколько дней успела, казалось бы, очень многое. Как выяснили следователи, 32-летний Петр Занюхин объявился в окрестностях Светлопутинска в конце весны этого года. Где он обитал до этого, никому, включая советскую власть, было доподлинно неизвестно. Бродяжничал, поди, – ведь после второй откидки с зоны жить ему было негде. Он захаживал в рабочий поселок на окраине Светлопутинска к разбитной разведенке Клавдии Васькиной – даме, приятной во всех отношениях. По ее словам, «Петенька» говорил, что живет у кого-то в деревне Малые Запереченки, что в двух километрах от городской черты. К ночи он уходил на работу – ему удалось устроиться сторожем на завод.

Несколько раз Занюхин заявлялся к полюбовнице не один, а в компании с подростком по имени Леша. Лешин батя когда-то отбывал наказание вместе с Петром, и они продолжили «дружить семьями» и на свободе. Нисколько не стесняясь присутствия возлюбленной, Занюхин вел с беспризорным парнишкой весьма откровенные разговоры на половые темы.

Команда Стрижака моментально разыскала того самого Лешу, который поведал милиционерам, что «дядя Петя» склонял его к сожительству, а также просил привести ему девочек из класса. А однажды, когда Леша и его дружки гуляли вместе с Занюхиным и в их поле зрения появилась малолетняя школьница с бантиками (может, это и была Лена?), «дядя Петя» предложил, с вожделением глядя на ребенка: