Ну, так вот… Летят, значит, графиня и Жабоклюй в дрындоплане… Кстати, графиня ласково называет этот аппарат долболётом. Потому что он на скорости плохо управляется, вот и долбается во все препятствия, когда идёт на бреющем. А графиня это дело любит. Да не долбать препятствия! А летать на бреющем! Чтоб расшугать ежей и белок, что дофига развелось на Кобыльей пустоши в последнее время. А пустошь называется Кобыльей, потом что на ней, на глубоком холме, на краю высокого болота… Ой, нет, наоборот! На краю глубокого болота, на высоком холме стоит замок графини. А на воротах герб: сивая кобыла с букетом чертополоха. Говорят, что местный художник рисовал кобылу с самой графини. Поэтому у кобылы и графини портретное сходство. И в народе графиню зовут Сивокобыльской…

Вот, значит, и стоит замок графини с крышей набекрень. Да не у графини крыша набекрень! А у замка! Как болото по осени разливается, так замок и затапливает. Два раза чуть не смыло… Вот крыша и покосилась, тихо шурша шифером… Почему болото по осени, а не по весне разливается? Так у нас в Дурманной стране… То есть, я хотела сказать в Туманной стране всё шиворот-навыворот, не как у нормальных людей.

Так вот… Летят Жабоклюй с графиней Сивокобыльской… Тьфу! Пустомельской в долболёте… Вы, наверно, думаете, что Жабоклюя так зовут, потому что он жабу похож? А вот и не угадали! Жабоклюй – пигмей-короед и как его зовут, родная мама не помнит. А похож он на мешок с какаш… Ой, то есть мешок с капитошками, на который присобачили горшок из-под вчерашней простокваши и углём глазки нарисовали: один чёрный, а другой навыкате. А зовут его так, потому что он охотник на горных жаб. Это такие склизкие и ароматные серо-буро-малиновые шарики на ножках, что сидят на базальтовых камнях и глаза пучат. Говорят, что если их увидеть, то можно обдел… Ой, простите! …Отделаться лёгким испугом. Потому что глаза у жаб добрые-добрые, а зубы мелкие и острые. А сами жабы косые и немного не в себе…

Местные их сетями ловят и из сушёных жаб пряности делают. Чтобы похлёбку из кактуса сдабривать. А то она жжёными покрышками воняет, а так приобретает тонкий и благородный аромат вчерашних портянок. А Жабоклюй придумал Клюй. Это вроде удочки с клювом, как у летучего кота – если ей жабу клюнуть, то она офигевает… Ой, извините… Сильно удивляется и столбенеет. И тогда её хоть голыми руками бери! Её и берут… Только не руками, а ногами, потому что короеды – ногорукие. И руки у них растут… Сами знаете, откуда… Вот поэтому графиньего приятеля и зовут ЖабоКлюем. А если жабу потом замочить в отрыжке огнеплюйной гадюки, настоянной на соке гогочущего дуба, то жаба становиться сиреневой в розовую крапинку. Если ещё и кувшин красивый подобрать… Жуть просто, как симпатично! А Жабоклюй придумал туда семена нехай-корня добавлять. И жабы от этого в полнолуние мерцают перламутровым блеском. Закачаешься!

А качает тут часто. Землетрясения. Потому что гигантского ската, что материк держит, блохи заели. Шутка ли, несколько тысячелетий на себе материк держать! Ни помыться, ни почесаться! Вот он и ворочается.

Ну, вот. С тех пор и пошла примета: дом, где Жабоклюева жаба стоит, от землетрясения даже не закачается. И сколько у нас землетрясений не было – дома в щебёнку, а кувшин с жабой стоит! Хоть бы треснул! А не фига – стоит… Жабоклюй на этом и заработал. И граммофон купил. Правда там пластинка только одна, зато знаменитая! «Баллада о плешивом лешем»! Правда, слов там нет. Да и музыка не совсем приличная… Ой, то есть, я хотела сказать – не совсем привычная. Представьте себе хор картавых лягушек, которые поют под аккомпанемент оркестра, в котором глухие слоны, страдающие насморком, играют тяжёлый рок на водосточных трубах? Во! И я говорю, что ого-го!